СОБЫТИЕ

     Балтийская писательская организация подвела итоги проведённого  недавно Третьего открытого заочного литературного конкурса имени Всеволода Остена. Конкурс знаменателен тем, что в его многочисленное жюри входят писатели из Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону и Калининграда. Кроме того, почётными гостями (с правом критики работ) являются всем известные личности, такие, как актёр, режиссёр и писатель Николай Бурляев, главный редактор сайта «Российский писатель» прозаик и публицист Николай Дорошенко, актёр, музыкант и поэт Михаил Ножкин.

     Организаторы конкурса отмечают небывало высокий уровень конкурсных работ в этом году и говорят, что «такого сложного состязания ещё не было никогда».  Разница в суммах баллов среди лидеров, как оказалось, всего один балл.

           Тем радостнее для Донской организации стало сообщение, что среди победителей двое ростовчан.

           Звание Золотого лауреата  конкурса (1-е место) и  денежный приз получила Можаева Виктория Валерьевна (х. Можаевка, Тарасовский р-он, Ростовская обл.)

           Бронзовым лауреатом конкурса (3-е место), также получившим денежный приз, стала Жирнякова Анастасия Николаевна (г. Ростов-на-Дону),  посещавшая семинар РРО, группу «Поэтическая практика», ранее активно и успешно участвовавшая в конкурсах.

    Поздравляем наших талантливых коллег, желаем благодарных читателей и ещё много-много побед!

    Приглашаем желающих дерзнуть и обязательно принять участие в конкурсе в следующем году.

Члены жюри:

Вячеслав Зименко

Клавдия Павленко  

 

Предлагаем вашему вниманию подборки стихов лауреатов

 

Виктория Можаева

***

Устав от кровавой рутины,
Зовём, кто Аллаха, кто Спаса,
На красный песок Палестины,
На жёлтые степи Донбасса.
Лежат под завалами люди,
Железо детей разрывает...
Туман, как пророк на верблюде,
Над домом моим проплывает...
Прошу лишь прощенья и хлеба,
В мерцанье огня золотого...
Слезами налитое небо,
Ноябрь от распятья Христова.

 

 ***

Теперь не плачь: за что нам это?
Теперь подумай: для чего?
Вошло в огонь восьмое лето,
Ушло восьмое Рождество.
Всё горше чаша слёз недетских,
Всё ближе небо за спиной,
И чёрный крест ночей донецких
На сердце каменной виной.
Но всё же дети ходят в школы,
И новый год, как чудо, ждём,
И праздник зимнего Николы
Украшен бисерным дождём.
И вот на поле грозной сечи
Опять ночная пала тень...
Горели души, гасли свечи,
Просил надежды новый день...

 

***

На моём берегу
Может всяк человек
Пришвартовывать:
Здесь найдётся ночлег,
И беседа и ночью, и днём.
Я стрелять не могу.
Я могу только перебинтовывать,
И молиться за всех,
Кто сегодня опять
Под огнём.
Я могу только ждать.
И другого не знаю усердия.
Только плакать могу,
Как княгиня со стен в старину.
Может, стану и я
Для кого-то сестрой милосердия,
И платком с головы
Чью-то смертную боль оберну.

 

***

Глядит в окно моё луна,
А мне темно.
Девятый год глядит война
В моё окно.
То хрип, то стон в моей груди,
То жар, то лёд...
Я говорю ей: «Уходи!» – 
Девятый год.
Плету, как кокон, забытьё,
Но все равно
Глазницы чёрные её
Глядят в окно.
Гремят разрывы по реке,
Поля красны...
Стоит мой дом на островке
Среди войны.
Её ухмылки нет кривей,
В грязи, в крови:
«Отдай мне только сыновей...
Сама – живи...»
Мне не по силам с ней в борьбе,
Не по годам...
Но сыновей своих тебе
Я не отдам!
Они не сгинут, не падут,
Не смей, не тронь!
И невредимыми пройдут
Через огонь...
Моя молитва – им стена,
И в стынь, и в зной...
И тенью падает война
Передо мной. 

 

***

Омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце,
Утру князю кровавыя его раны
на жестоцем "Полечу, - рече, - зегзицею по Дунаеве,
въ его теле".
"Слово о полку Игореве"

Лицо у войны мужское,
Кто меч поднимал, разя.
Лицо у войны такое –
Уже позабыть нельзя.
Ухмылка войны щербата
Кровавым разбитым ртом...
Последний бросок комбата,
Застывший на снимке том.
Горят огневые вспышки
На тёмном её лице,
Идут в тот огонь братишки
У города на Донце.
Стоят они, как стояли,
В глаза увидав войну,
На Ладоге, на Каяле,
На Тереке, на Дону...
Закрывши лицо руками,
Зегзицею со стены,
Годами летит, веками...
Такое лицо войны.        

 

 

 

Анастасия Жирнякова

 

 

НЕМОЙ ОСВЕНЦИМ 

 

Прошлое

 

1. Души

 

Горели души. Тела бросая,

Горели души, не угасая.

Всех бед хлебнувши, легко и смело

Роняли души нагое тело.

Взлетали души – всё выше, выше

Всех гор на суше… Под ваши крыши,

В дома смотрели. А в окнах – дети, милы и спящи…

И прочь летели, одни на свете, в огне горящи…

Для тех, кто смотрит на всё снаружи, как было это?

С губ бранный окрик срывает стужа – и вот, раздеты,

Стянув рубахи, уже мороза не замечали…

Роптали в страхе и лили слёзы…  Потом – молчали.

Они молчали. Они метались

Уже без тел, потерявшись в дыме…

В немой печали они братались –

И дым густел, наполняясь ими…

Никто не скажет, когда исчезли из лютой стужи.

Осталась сажа. Им проще, если «баул» не нужен:

Нет больше тела – нет больше боли, не нужно хлеба…

Осталось, что ли, уйти на волю – вернуться в Небо…

 

2. Тела

 

Без слов, как рыбы, без душ, как глыбы,

Не толпы – кучи, не люди – вещи,

Лежали трупы. Дымились трубы –

Жил в каждой печи огонь зловещий.

Где прах зарыт их? Тела убитых,

Тела забытых, тела случайных –

Пытались сытых и деловитых

Призвать к ответу своим молчанием.

 

 

Те были разны – но были немы. А люди гибли.

Другая раса – другое племя, права другие…

Сперва – кричали. Но слух начальства –

Сверх-отдалёнен. Не докричаться.

Штандартенюнкер на вой, не внемля,

Всего-то, плюнув, закроет уши.

И были – дети, и были – семьи,

И были – люди, а стали – души…

Тому, кто помер, не нужен номер. Не нужно имя.

Он обезличен. Он безразличен. Лежит с другими.

Сожжён – закопан. А гневный ропот –

Из-под земли он не раздаётся.

«Чем пайку лопать, подставь-ка локоть:

Собрат под ливнем глядишь, смеётся!

А после, если начальство в кресле

Отдаст приказы – исполним сразу!..

Мы как солдаты. Постой, куда ты?

Дают лопату – бери лопату!»

И, утирая от пота лица,

Всё грезят раем трудяги ада.

Им всем простится. К чему молиться?

К чему поститься? Хлопот не надо.

«Погон не снимут – авось, поднимут,

Уж как ведётся, повыше «лифтом»!..

А что до Бога – людей-то много…

Бог разберётся, он справедлив там!».

 

Настоящее

 

Тревожна память. Как будто пламя,

Живое пламя ревёт сквозь иней.

Ползут мурашки. Здесь слишком страшно –

Так скажет каждый! – бывать и ныне.

Здесь воздух плотен, почти как камень.

Захочешь – трогай его руками.

И тишина здесь стоит такая –

Хоть окна настежь, где не смолкая

Всё злей, свирепей стенает стужа,

И снег, как пепел, над полем вьюжит…

 

 

Забрав с собой ли всю жизнь и боль их,

Как будто став вдруг одушевлённым,

Здесь ветер воет за всех сожжённых

Безумным, адским, палящим воем –

Как будто молит седое небо

О жалкой доле, о корке хлеба…

Но небо немо. Здесь тени дыма всё ищут пепла…

Но небо немо. И недвижимо: оно ослепло.

 

Будущее

 

Уходит в небыль вся боль и немощь

Баланду евших. Былое – было.

Седое небо, слепое небо

Своих сгоревших простить забыло –

За то, что всюду свой правый ропот

Несли, как знамя среди неволи.

Я с вами… буду. Чернела копоть.

Краснело пламя. Белело поле.