3 место – Александрова Татьяна Ивановна (Каменск-Шахтинский)

Неожиданная попутчица

            Зоя ждала поезд. Она возвращалась из командировки. Поездка недолгая – от Чертково до Миллерово. Можно на электричке доехать, но та отправлялась в полдень и Зоя на неё не успевала.

            Неоновые фонари подсвечивали свежевыпавший снежок, рассеивали ранние зимние сумерки, обволакивающие маленькую станцию.

            В буфете вокзала Зоя купила аппетитных румяных пирожков с творогом и уютно устроилась на скамейке в зале ожидания, собираясь подкрепиться. Рядом сидела старушка.

            Зоя вначале не обратила на неё внимания, достала пирожок, от которого запахло ванилью, и откусила хрустящую корочку. Вдруг что-то заставило её повернуться к старушке. Та как-то виновато и жалко взглянула на Зою, на пирожок… Зоя перестала есть. По взгляду соседки поняла, что та голодна.

            – Бабуля, будете пирожок?! У меня второй есть…

            – Ну что ты, милая, кушай на здоровье, – смутилась старушка.

            Но Зоя торопливо достала ароматную сдобу и протянула соседке.

            – Попробуйте, очень вкусный!

            И старушка, поблагодарив, взяла. Она аккуратно откусывала небольшие кусочки, подставив другую руку под падающие крошки.

            – Встречаете кого, или куда-то едете? – спросила Зоя.

            – Ехать мне надо, – как-то неуверенно ответила старушка.

            – Далеко ли?

            – В Миллерово.

            – Так, наверное, мы в одном поезде поедем! Какой у вас вагон?

            – А вот у меня билет, – протянула она Зое картонный билетик.

            – Бабушка, так это билет на электричку! Она ушла в 12 часов дня.

            – Ушла… Значит, я опоздала?

            – Конечно, уже пять вечера. И что же вы так и сидите здесь?

            Старушка кивнула.

            – А едете домой?

            – Нет к сестре… Старшей. Она руку сломала. Помогать ей еду.

            «Вот это помощница, ей самой помогать надо…» – подумала про себя Зоя, оглядывая сутулую, щупленькую фигурку старушки.

            – А сколько вам лет, бабушка?

            – 82 летом исполнилось.

            – Неужели с вами некому было поехать?

            – Некому, – развела та руками. – Из родычей только сестра и есть. И у ней никого поблизости кроме меня.

            – Возвращайтесь домой, а завтра на электричку не опаздывайте.

            – Так я живу в Каменске…

            – Ничего не понимаю. А здесь как оказались?

            – Выехала на электричке из Каменска утром. Да Миллерово проехала, оказалась в Чертково. Билет обратно взяла, и электричку прозевала, – растерянно и горько произнесла старушка, вздохнула обречённо и затихла, видно смирившись со своей участью.

            Зоя решила как-то помочь ей. Она направилась к окошку кассы. Объяснила ситуацию. Кассирша воскликнула:

            – Ну, надо же, опять двадцать пять! Пропустила электричку! Я же ей билет бесплатный до Миллерово дала. Хоть бы обратилась к кому, людей ведь много садилось.

            – А на поезд можно ей выдать билет бесплатный?

            – Нет. Уже и платный нет времени оформлять. Теперь только если проводник возьмёт. Да и сами, девушка, не опоздайте, сейчас ваш поезд объявлять будем…

            Зоя подбежала к старушке.

            – Поедем на поезде, надо торопиться! – дала она короткую команду, подхватила свою неожиданную попутчицу под руку, взяла её пакет, и они поспешили к выходу.

            Поезд приходил на третий путь, пришлось подниматься на переходной мост. Старушка запыхалась. Скоростной подъём по крутым ступенькам давался ей тяжело, а поезд был уже на подходе. Стоянка всего две минуты и Зоя торопила:

            – Ну, бабулечка, ещё чуть-чуть напрягитесь, опоздаем же…

            Поезд остановился. Зоя буквально тащила за собой старушку. Подъём, спуск, а потом они побежали с ней по перрону. К счастью, нужный вагон оказался недалеко. Она сунула в руки проводнице свой билет, та прикрикнула:

            – Быстрее, быстрее, отправляемся!

            Едва успели войти, поезд тронулся. «Ура, удалось!» – порадовалась Зоя.

            Вагон был плацкартный. Людей много. Зоя отыскала своё боковое место. Они уселись с бабулей друг против друга за столик. Старушка всё ещё тяжело дышала. Да и Зоя тоже. Обе раскраснелись. Зоина попутчица развязала свой тёплый платок и уже веселей смотрела на Зою. Но радоваться было ещё рано. Подошла проводница.

            – А ваш билет, бабушка, покажите.

            Старушка полезла в карман и достала оттуда всё тот же билет на электричку.

            – Что это ещё за билет?! – удивлённо воскликнула проводница.

            – Понимаете, в чём дело, – поспешила вступиться Зоя, – она на электричку опоздала, а сама не местная, ну не оставаться же ей в ночь на вокзале!

            – Без билета не положено. Контролёры проверяют. Меня за неё оштрафуют, – возмутилась проводница.

            – Ехать-то всего одну остановку, ну, войдите в её положение, – упрашивала Зоя.

            – А вы ей кто? Вот и взяли бы для неё тоже билет.

            – Я просто попутчица. Может и взяла бы, да времени было мало.

            Один из пассажиров – молодой мужчина в спортивном костюме, вникнув в суть разговора, вступился:

            – Уважаемая хозяйка вагона, не трогай ты старушку, гляди: она ни жива, ни мертва сидит.

            Все переключили внимание на безбилетную. Та и правда сделалась бледная и испуганно смотрела на строгую проводницу.

            – Ну ладно уж, пусть едет, – сжалилась проводница. – А то ещё чего случится с ней…

            Старушка отвернулась к окну. Она как-то неловко провела скрюченными пальцами по глазам, и, как показалось Зое, смахнула слёзы.

            – Всё хорошо, бабуль, не расстраивайтесь, доедем, – старалась она её подбодрить, – Меня Зоя зовут. А вас как?

            – А меня – Капа, баба Капа все кличут.

            – Интересное имя, никогда не слышала…

            – Если полное, то Капитолина, – пояснила старушка.

            – А в Миллерово где ваша сестра живёт? Меня будет встречать муж на машине, мы вас довезём.

            Баба Капа глянула на Зою и ничего не ответила.

            – Так куда вас отвезти? На какую улицу? – допытывалась Зоя.

            – Дак, мне… – неуверенно начала старушка. – Я сама доберусь…

            – Ну зачем же, мы подвезём…

            – Мне до хутора Тернового надо… И там ещё…

            – Ого! Так это от Миллерово километров пятнадцать…

            – Ничего. Я по над железной дорогой пойду. Она как раз выходит к хутору.

            – Бабушка, уже темно, мороз, снег! Идти пешком в такую даль!

            – Мы в молодости всегда ходили в хутор пешком от станции.

            – Так это когда было!!!

            Вскоре показались огоньки Миллерово. Стоя со своей попутчицей в тамбуре, Зоя звонила мужу. Услышав Зоину просьбу отвезти в Терновой пожилую женщину, он возмутился:

            – А на автобусе или на такси она не сможет доехать?!

            – Нет уже рейсов, а на такси у неё, наверное, денег нет. Тут такая история, я тебе потом расскажу…

            Конечно, эта затея мужу явно не понравилась, он ведь приехал её встречать сразу после работы и поэтому спешил домой. Чтобы до бабули не донёсся недовольный голос мужа, она прикрыла трубку рукой и тихо попросила:

            – Ну, не сердись, что же мне теперь бросить её на вокзале или позволить ей идти пятнадцать километров пешком!?

            И всё же она знала, что он поворчит немного, но просьбу её выполнит.

            Муж усадил Зою на сиденье впереди, а бабуле открыл заднюю дверь.

            – Так в хутор Терновой едем, бабушка?– уточнил он у пассажирки.

            Старушка кивнула и робко произнесла.

            – К сестре мне…

            В начале седьмого совсем потемнело. Муж на большой скорости гнал машину по заснеженной дороге, видно досадуя на непредвиденную поездку. Зое хотелось сказать, чтобы он не ехал так быстро, но взглянув на его угрюмую физиономию, смолчала. Баба Капа иногда ойкала, подпрыгивая на кочках.

            Минут через двадцать муж сказал:

            – Ну, вот и Терновой, который дом вашей сестры?

            – А мне дальше, дальше надо…– вдруг заявила старушка.

            – Куда же дальше?! – возмутился муж и при этом свирепо глянул на Зою. – Ну и куда нам теперь её везти?!

            – Баба Капа, да вы хоть знаете адрес вашей сестры?! – повернувшись к ней, спросила Зоя.

            Старушка сосредоточенно всматривалась в тёмное окно, туда, где виднелись редкие огоньки домов. Машина ехала медленно.

            – По этой дороге, дальше надо ехать, до начала Тренёвки, там её адрес.

            – Так до Тренёвки ещё с десяток километров… – недовольно сказал муж и добавил скорость.

            Скрылись огоньки Тернового. Впереди пустынная плохо накатанная дорога. Видно, транспорт здесь ездит не часто. У Зои было чувство, как будто она не знает куда определить потерявшегося, неразумного ребёнка. Но через некоторое время, подъезжая к Тренёвке, баба Капа оживилась.

            – Вон он, крайний дом – её! Окошко на кухне светится, ждёт, родимая… Я же написала, что сёдня приеду. Ой, спасибочки, вам… Помогли…

            Зоя с облегчением вздохнула: «Ну, слава Богу, нашли!».

            Муж остановил машину. Посигналил. Залаяла собака. Зоя вышла открыть бабе Капе дверь, но та справилась сама и неожиданно быстро засеменила к дому по узкой протоптанной в снегу дорожке. Из калитки вышла пожилая женщина. На плечах у неё был накинут белый, пуховый платок. Рука в гипсе. Увидев бабу Капу, она устремилась к ней навстречу, на ходу неловко поправляя здоровой рукой, сползающий с плеч платок. Женщины обнялись. До Зои и её мужа донеслись приглушённые рыдания. Они рыдали не в силах оторваться друг от друга, как очень близкие и родные люди после долгой разлуки.

            «Встретились, наконец-то два горьких одиночества…» – подумала Зоя, садясь в машину. Их отъезд старушки не сразу заметили. Не до них им было. Только когда на повороте муж посигналил, баба Капа помахала на прощанье рукой.

            – Ну, вот и определили твою попутчицу, – уже миролюбиво сказал муж. Видно и его растрогала эта встреча.

 

3 место – Рыбалкина Антонина Петровна (Ростов-на-Дону)

Родные

                                               От сердца к сердцу есть дорога…

            Надя сидела возле могилы на лавочке, прижав платок к лицу, и тихонько плакала.         Нежно гладила фотографию на памятнике. Это была могила её отца, которого она никогда не видела. Прошло семьдесят пять лет, и вот она здесь, в далёком от её родины Ставропольском крае, где он похоронен. Надя сидела у надгробия и всматривалась в черты человека на фотографии, который много лет назад подарил ей жизнь.

            Уходя на фронт в 1941 году, Пётр оставил свою молодую жену Фаю, которая ждала ребёнка, поэтому рождения дочери не увидел. С фронта пришло письмо, где он писал, что воюет и не дождётся, когда закончится эта треклятая война, и он, наконец, обнимет свою семью. В конце письма просил беречь дочь Наденьку. Всё. Больше писем не было. И только после войны написал, что не приедет и что он женился. Почему так получилось? Ни жена, ни мать не могли понять. И только через много лет узнали всю правду. Война одних разлучала, а других соединяла.

            Своё первое ранение сержант Пётр Шурцев получил во время восстановления переправы через реку. Его назначили старшим, дана команда, чтобы в кратчайшие сроки восстановить переправу для прохода нашей техники. Работа велась под огнём противника и, получив тяжёлую травму ноги, сержант Пётр продолжал командовать и восстанавливать переправу вместе с бойцами. Как было написано в наградном листе: «Несмотря на ранение, продолжал воодушевлять бойцов и не покинул место работы». Переправа была готова в кратчайший срок, что помогло быстро пройти нашей технике. После лечения он снова в строю, Награждён медалью «За отвагу». Второе ранение было более серьёзным: он подорвался на мине. Осколком оторвало руку, ранило в глаз. Истекающего кровью его доставили в Кисловодский передвижной госпиталь при санатории «Красный шахтёр».

            Началась борьба со смертью. Была большая потеря крови, хотя врачи и прооперировали его, вытащили все осколки, но ничего обещать не могли. Только донорская кровь могла ему помочь, но её в госпитале не было в таком количестве. Тогда санитарка Лида стала сдавать для него свою кровь. Ей жаль было молодого умирающего бойца, голубоглазого сибиряка. Она для многих бойцов была донором. Врачи и донорская кровь спасли бойца, он пошёл на поправку. Придя в себя, как часто бывает после тяжёлой операции, боец впал в депрессию. Слово «инвалид» пугало его. Ведь он в Сибири был охотник, работал в пушной артели, а теперь остался без руки, без глаза, полуслепой. Ему не хотелось жить, отказывался от пищи, и опять Лида стала его спасать. Она ухаживала за Петром, убеждая его, что можно жить с одной рукой, видеть мир одним глазом.

            Ещё одна мысль преследовала бойца: как он такой искалеченный, полуслепой приедет к своей молодой жене Фае? А вдруг она его не примет? Многое передумал боец, пока находился в госпитале и вот, когда поправился, он принял решение остаться на Кавказе, а в Сибирь не ехать. Лида помогла ему с жильём, приютив у себя, а когда его комиссовали, то они расписались в Кисловодском загсе.

            Переехав в совхоз на Ставрополье, они стали налаживать свою жизнь на новом месте. Хотя у Петра была одна рука, он ловко научился управлять лошадью. Со временем у них родилось четверо детей. Семья была большая и дружная.

            Очень часто Пётр вспоминал родную Сибирь, заснеженную тайгу, деревеньку Моравино, любимую речку Усманку. Пел песни о Байкале. Рассказывал, как ходил на охоту в тайгу, белке в глаз попадал… А здесь, на Ставрополье, вокруг одни степи.

            Когда пел о Байкале, то слеза катилась по щеке. Часто вспоминал свою матушку Акулину и дочку Наденьку. Он тосковал, но поехать не было возможности. Малая родина была далеко. Здесь, на Ставрополье, была большая семья, а после войны трудно было заработать большие деньги на дальнюю дорогу.

            Однажды у него появилась возможность побывать в тех краях и повидаться с родными. Совхоз отправлял вагоны с вином на Дальний восток через Сибирь, и он вызвался сопровождать эти вагоны. Да, путь был нелёгкий, и в поездке он заболел воспалением лёгких. Его больного привезли домой. Опять жена Лидия его спасала, лечила, поднимала на ноги. Он поправился, видно сибирская закалка помогла, но вот встреча с родными не состоялась.

            В пятьдесят девять лет он утонул, не смог справиться с лошадью одной рукой на узкой дороге, и повозка перевернулась в шлюз с отвесными берегами. Так и ушёл он из жизни, не повидав свою дочь.

            Его ставропольская семья, пыталась разыскать Надю. Посылали письма, но ответа не получали. Это потом узнали, что деревеньки сибирской, где родился папа, уже нет.

            Прошло время, появилась компьютерная связь, и уже взрослые дети узнали, что Надя тоже искала их. И вот наконец, через столько лет, встреча состоялась! Сколько было радости и слёз, когда родные увиделись! Такое же волнение было у Нади, когда она узнала о том, сколько у неё братьев и сестёр!

            Наде было 75 лет, но она решила побывать на могиле своего отца. Почти четверо суток Надя и её дочь Наташа добирались до Ростова-на-Дону из Красноярска…

            И вот наконец она увидела того, кто подарил ей жизнь, вернее, его фотографию на памятнике. Родного отца, который никогда не держал её маленькую на руках, никогда не обнимал, не видел её первых шагов. Он не провожал её в школу в первый класс и не видел, как она росла.

            Она сидела возле могилы на скамеечке, прижимая платок к глазам и плакала. Она гладила его фотографию и что-то говорила. Наверное, рассказывала, как мама ждала его с войны и как ей было трудно воспитывать дочь одной. Она рассказывала отцу, что её воспитывал чужой мужчина, что он был хороший, а она называла его папой. Она спешила рассказать отцу всё, что знала, потому что чувствовала, что это первая и последняя встреча с ним. Ведь завтра поезд увезёт её от этой родной могилы… Ведь живёт она очень далеко от него, да и возраст уже не позволит приехать.

            Она сидела возле могилы, прижимая платок к глазам, всё говорила и говорила с ним…

            А братья и сёстры отошли в сторонку, чтобы не мешать этой долгожданной встрече через 75 лет дочери с отцом. Ей нужно было ещё многое ему рассказать…

            Как верно гласит народная мудрость, «Если вся семья вместе, то и душа на месте».