15 августа известный поэт из Таганрога, член Союза писателей России, Сергей Волошин отмечает 35-летие! Поздравляем автора и желаем здоровья, гармонии и благодарных читателей!
 

Бирюзовые моря

Мне шепчут бирюзовые моря
И бьют прибоем в кости волнорезов,
О том, что будет пасмурной заря,
А сердце станет жестким, как железо.

В твоих глазах так мало маяков,
Что я мечусь меж отмелей кораллов,
В них врезаться до одури легко,
Но можно их разбить простым тараном.

И глянет глубина влюбленным взором,
Так женственно с томлением в глазах.
И будет балдахин небес разорван,
И сквозь него проступит бирюза.

В объятиях прибрежного рассвета,
Где море окропило свод небес
Почувствую, как движется планета,
И рядом оживает мертвый лес.
 
И будет мир принятием окутан,
Июль настанет после января.
Волнительно, как в радостное утро,
Зашепчут бирюзовые моря.
 

Бусы весны

Из февральских завьюженных слов
Я сплету тебе бусы весны,
Чтоб любое из них проросло
В паутинку вечерней росы.

Но морозы вонзаются в грудь,
Проступая на карих камнях.
И мне хочется солнце вернуть,
Чтоб оно осветило тебя.

Перепончатым временем мгла
Наскочила лягушкой на век,
Зашивает стальная игла
В небе сотни кровавых прорех.

Спит февральская лютая ночь,
Леденеют в проулках огни,
Я прошу тебя, их обесточь,
И мы будем с тобою одни.

Ты по новой меня очаруй,
Пусть объятия будут тесны.
Я сорву с твоих губ поцелуй
И сплету тебе бусы весны.

Урожай

Не разлит ты и не выпит,
Но в озябшем мире – зыбь
Коль заснешь, землей засыплют,
Засыпающих – засыпь.

В небесах смеются боги,
И огонь вокруг креста,
Дроги возят по дороге
Невоскресшего Христа.

Все молитвы без ответа
Остаются меж икон,
От лафета до лафета –
Формалин да силикон.

Вряд ли ищущий обрящет,
Вряд ли сеющий пожнет
В мире мало-настоящем,
Что не жаждет и не ждет.

Ты не съеден, не надкусан,
Всех разжёванных живей
То ли от дурного вкуса,
То ль по милости зверей.

Всех мечтавших разметало,
Размечтавшимся – мечи
Из резины и металла,
Вместо правды и мечты.

В небесах смеются боги,
На земле попы поют,
Пепел падает на ноги
В нашем солнечном краю.

Коли сгорбился – не страшно,
Есть один простой рецепт:
Станешь ты стройней и краше,
Лежа в ящике в конце.

Впереди желтеет поле,
Воля полем колосит.
Урожай созреет вскоре
В кой-то веки на Руси.

***

В лесу тропинки листвой сокрыты,
А берег моря усеян рыбой.
Летит по кочкам твое корыто*,
А сердце бьется громадной глыбой.

И вроде в этом немного связи,
Но нет разметки, где нет дороги.
Зато в округе довольно грязи,
И в ней увязли дворов чертоги.

И в каждом сумрачном силуэте
Полно бесформенного пространства.
Шуршат деревья в мечтах о лете,
С ничтожной силищей великанства.

А рыбы бьются в прибрежном яде,
И смерть сочится, целует жабры.
Их собирает какой-то дядя
И кормит кошек до рыбы жадных,

Но кошки мерзнут и жмутся к трубам,
А ты летишь на своем корыте.
Пусть это громко, смешно и грубо,
Но в этом нет никаких открытий.

Но в этом нет никаких событий,
Лишь только мысли о чем-то малом.
В лесу тропинки листвой сокрыты,
И светит солнце...и светит алым.

*Корыто — автомобиль\отсылка к разбитому корыту из «Сказки о золотой рыбки» А.С.Пушкина.

Навь

Вайнштоку Ю.П.

Охрипшим утром в стоне сквозняка,
В плену зимы, свалившейся небрежно,
Срываться будет пыль известняка,
Чтоб к ночи стало сказочно и снежно.

А я вдохну последний кислород,
Ловя его подсохшими губами.
А после унесет водоворот
Меня с мечтами, мыслями и снами.

И там, на склоне жизни и чудес
Увижу я тебя, и мы умчимся
Стрижами расстригать бельмо небес,
Где можно никуда не торопиться.

И будет день, и море, и прибой,
И будет мир носиться по орбите,
Когда мы снова встретимся с тобой,
И будет ждать нас вышний повелитель.

А солнце будет красно по утру,
Заплакано повиснув над волнами. 
А мы, чуть колыхаясь на ветру,
С улыбками отправимся по нави.

 

Полдень

Над руинами веры в правду
Я стою в отраженном свете,
Темнота расправляет плечи,
Мечет небо разряды молний.
А из ночи сочится холод,
Одиноко стучится ветер,
В те сердца, что давно закрыты,
Но когда-то наступит полдень.

Я стою в отраженном свете,
А луна неприкрытым оком
Наблюдает за мной смиренно,
И деревья шуршат листами.
В этом городе тишь и полночь,
Здесь уснули дома до срока,
А на улице тени пляшут
И ложатся на ночь пластами.

В одиночестве сонном, хмуром
Изобилие мутных пятен –
Древних звёзд, что давно сгорели,
Но их свет будоражит разум,
А чернильная вязкость мира,
Что едва ли бывал понятен,
Прорастает скамьей из плитки
И в фонарных блестит топазах.

Пусть когда-то наступит утро,
Пусть зарница коснётся нитей
К тем глазам, что давно закрыты,
К тем сердцам, что давно остыли.
Пусть их мертвый покой оттает,
И начнет череду событий,
Что пробудят безлюдный город,
Разметая пески пустыни.
 
И пусть это случится скоро,
И пусть это продлится вечно,
Чтоб пожили мы все как люди,
И пожили бы в такт, и вровень,
Чтоб любили и были вместе
И сверкали глаза, как свечи,
Ожидая желанной встречи.
Пусть когда-то наступит полдень.

Дождь

Ты идешь вдоль дорог, что уходят в каскад эстакад
И считаешь, порой, что шагаешь всегда наугад.
Пыль и ворох листвы под ногами прессуются в грязь,
А в каналах чернеет вода, над тобою смеясь.

А прохожие цедят сквозь зубы, что ты идиот
И не по погоде, как будто все время одет.
А с небес бесовски ледяное и мокрое льет,
И глаза будто тонут в осенней болотной воде. 

А тебе лишь за тридцать, но кажется тысячи лет,
И желтеют глаза, и ветшают страницами книг,
Голосит, что ты худ, тебе каждый атлет от котлет,
А, что ты дилетант, то поет верный тролль-духовник.

Ты выходишь на берег, вгибается в почву гранит,
И сочится меж плит прежде вязкий разжиженный грунт.
Опускается мгла и под кромкой затылка звенит
Бесполезный звонок допотопных отмерших секунд.

Ты сквозь время глядишь, вспоминая беспечный уют,
Тут же гдетство свое с шалашом и костром во дворе.
Снова кажется, эти виденья тебя узнают
И, что бабушка с дедушкой снова стоят у дверей.

Тебя вновь приглашают есть точно поделенный "Марс",
Где улыбки, и жизнь в разноцветье сверкающих глаз.
И от этого враз пробирает подкожная дрожь. 
Ты стоишь на мосту, а в реке отражается дождь.