ИДЕЯ

     Я часто думаю и не перестаю удивляться: ну, вот моя семья – ячейка общества, страна в миниатюре, – казалось бы, должна жить дружно, одной целью. Ан, нет, у каждого свой мир, свои интересы. Нет общей идеи. А вот, например, захотелось выпить, то есть появи­лась идея, так и незнакомые люди, которых в первый раз ви­дишь, объединяются. И всё идет гладко и ладно, пусть даже и под неусыпным контролем.

     И вот однажды в один воскресный день мы всей семьей от­правились на рынок. Появилась идея: мы шли покупать попугая! Настроение – праздничное! Желание у всех одно: на­учить экзотическую птичку говорить! Выбирали долго и при­дирчиво, будто комиссия на вступительных экзаменах. Всё же выбрали. В клетку его и бегом домой.

     Дома дочь, сын, жена и я, глава семьи (так уж хочется мне в это верить) принялись наперебой пичкать бедную птичку фразами: «Кеша – хороший», «Попка – дурак», «Мама – краси­вая», «А здесь наливают?»

     Шум, смех, восторг! У всех такие теплые глаза – жить хо­чется! Жена называет меня Ванечкой, дочь – папулечкой, а сын даже денег не просит. Подобное чувство я испытывал после­дний раз, когда по весне переставлял мебель. Отодвинув шкаф, я увидел, что из расщелины в полу пробивается на свет зелеёный росточек, с распустившимися листочками. И, не боясь про­слыть «непутёвым хозяином», попытался убедить жену, чтобы веточка подросла ещё. Благо, дети за меня горой! И, вместе, радуясь и лазая на четвереньках, мы долго приглядывались к ярко-зелёному чуду.

     Но продолжим разговор о птичке. То ли попугая подсуну­ли нам бесталанного, то ли педагогических качеств у нас ока­залось маловато, только через месяц терпение у нашего семей­ства иссякло. Один я всё ещё пытался научить птичку уму-разуму, веря, что усердием посредственность достигает боль­шего, чем одаренность без усердия. Тут философские мысли прервала моя Радость: «Вань, тебе чё, делать нечего?»

     Попугай был предоставлен самому себе. Он летал по всем комнатам. Сорил, долбил стены, нырял в аквариум к рыбкам, что-то бормотал и кричал, заглушая телевизор и радио, работа­ющие денно и нощно.

     И вдруг, в его скрипящем голосе я расслышал: «Ух, ты, ворона!»  И чуть погодя: «Дай миллион!». Вот те на! Что значит благотворное влияние эфира на птичку.

     И опять восторг! Радость жизни! Жена целует меня в щечку, дочь хлопает в ладоши, а сын шепчет на ухо: «Батя, может, за бутылкой сбегать?»

     И повалили к нам гости. Наш летающий разноцветный "вундеркинд" встречал их, огорошивая: «Дай миллион!»

    Кто от неожиданности столбенел, а кто начинал истерично хохо­тать. Естественно, никто попугаю миллиона не давал, а он бли­стал уже другой фразой: «Ух, ты, ворона!» Тут уж обалдевали все, и смеха почему-то не было слышно. Наступал наш черёд извиняться.

     А однажды мы не нашли в квартире попугая. Лишь вете­рок, проникнув через форточку, нервно трепал занавеску. Как же он теперь будет без нас?

     А главное – как мы без него?

     А может быть, он всё-таки вернётся?

     Три дня я не отходил от форточки и всё надеялся... Подо­шла жена: «Ты что прилип к окну? Алкашей своих высматри­ваешь?»

     М-да!.. Надо срочно приобретать канарейку или крокодила.