Редакция сайта «Донской писатель» продолжает представлять читателям интересных авторов из различных уголков России.
Денис Ткачук родился в 1988 году в Астрахани, где и проживает в настоящее время. Член Поискового движения России, руководитель архивных работ в Астраханской области. Участник всероссийских литературных форумов и совещаний. Публиковался в журналах "Зелёный луч", "Бельские просторы", "Алтай", "Урал", "Причал". Переводился на осетинский язык.
***
Где асфальт, где небо — не понять.
Посиди у Вечного огня —
взлётных огоньков аэродрома.
Всё имеет график и тираж:
заходи, приветствуй экипаж,
предъявляй талоны и ладони.
Нижний, Тверь, Архангельск, Петербург
встречным ветром выдуют всю дурь,
колкости на борт не принимая,
стюардесса даст пилотам знак,
и взлетишь на небо просто так —
никого плечом не задевая.
***
Шажок минутной стрелки. Выцвел вид,
затлели окна в шахматном порядке,
разыгрывая сумрачный гамбит
на фоне рваной облачной подкладки,
минута, две — замедлится поток.
Ты сбавишь шаг на улице знакомой,
дыхнёт в лицо бензиновый парок
и вечер выйдет проводить до дома.
Царапнув мутной памяти окно,
вослед помашет ветка неживая:
ты снова едешь в парк в пустом трамвае,
забыв, что здесь трамваев нет давно.
***
Как врастает корнями бор,
как вода льётся в глотки нор,
как ветра, не найдя простор,
застывают меж диких гор,
так копи слёзы талых рек,
и не миг, и не два, не вдруг,
за запрудой грудных засек,
под камней равномерный стук,
так и день вырастает в год,
словно в роще упавший плод,
рцы* стихи твёрже всех пород
иль молчи, слов набравши в рот.
* рцы - говори (ст.-слав.)
***
Будильник на четвёртый раз устал:
квадрат квартиры необжит и гулок.
продраться через саван одеял
и засветло покинуть переулок,
сменять лицо на потный гермошлем,
на сдачу взяв озон и запах спирта,
войти в закрытый космос жёлтых стен
с приборами и пробками в пробирках.
Щетиною усталость распустив,
дышать за плексигласовым забралом
одной лишь мыслью: "Ничего, Сизиф,
здесь всем бывает трудно поначалу".
***
Вернись туда, где было хорошо,
и обнаружь пустыни и пустоты,
и вечность, что истёрлась в порошок,
и пса, который не узнает, кто ты.
Пожары стали смогом и золой,
священный Иордан - бездонной Летой,
и северный циклон - колючий, злой -
не ждёт от сфинксов верного ответа.
Безмолвствует и град Ершалаим:
ничьим слезам по-прежнему не веря,
твои тепло и нежность из глубин
за неуплату выставил за двери.
В сентябрьский никчёмный ясный день
ничто не согревает, даже солнце.
Я вспомню всё, когда пройдёт мигрень,
но ничего внутри не шевельнётся.