Симпозиум

Рассказ

     Василий плотно позавтракал, с наслаждением, даже не отхватив за это волшебного пенделя поточил когти о любимый хозяйкин ковёр и, по обыкновению, махнул через балкон на утреннюю прогулку. Самое время для моциона: основная масса людского населения уже добралась до мест работы и учёбы, освободив улицы человейника от своего надоедливого присутствия. Но главное – во дворе уже практически не встретишь безбашенных и крикливых представителей двуногих – детишек. Родители сдали их в садики, и теперь можно не ожидать, что тебя исключительно из большой любви какой-нибудь Вовочка завяжет узлом.

     Не любил Василий детей, от них одно беспокойство!

     Поупражнявшись на пустой спортивной площадке, поскакав по ветвям за бабочками и шуганув голубей от мусорного контейнера кот заглянул на местную парковку, где на вечном приколе стоял убитый «шевроле» дворника Сидорова.

    Ритуально пометив переднее правое колесо указанного авто Василий, избавляясь от последних капель мелко и с удовольствием подрыгал задней лапой. Закончив совершать велосипедные движения, он попылил дальше, повернул в сторону багажника и обалдел: здесь были все! Гоша, Веник, Аспирин, Вареник, Лёлик и даже Ворчун сидели плотным кружком и внимательно смотрели на тыльную часть транспорта. Там, противно скрипя при смещении вправо, работал очиститель стекла, и вся кошачья компашка крутила головами в едином ритме с перемещающимися «дворниками».

– Чё это вы тут делаете? – спросил Василий, уже загораясь неподдельным интересом к обнаруженному процессу.

– Да вот, минут двадцать так молотят, – за всех задумчиво ответил Аспирин.

– Может Сидор включил и забыл?

– Неее, никто их не включал, это они сами.

– Сами собой только мыши заводятся… от грязи!..

– Люди говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: на пылающий огонь, на текущую воду и на то, как тебе выдают зарплату. Я бы сюда добавил четвёртую – работающие дворники! – философски пробасил Ворчун.

– А стиральная машина! Забыли? – вставил Вареник, лично я всегда до одури наблюдаю за вращением её барабана. Меня от этого прям штырит!

     Помолчали.

– Может прыгнуть на щётки и повисеть на них, тогда остановятся? – предложил Гоша.

– Гоше больше не наливать! – сострил Веник, – дурацкое  предложение, зачем же их останавливать! Пусть работают. Сиди, смотри и получай удовольствие!

– Как-то подозрительно всё это: никого нет, а они вдруг включились.

–  Деревня! Чего ж тут подозрительного? Это же диалектика. Ещё годик это ржавое ведро с болтами постоит на приколе и обязательно самостоятельно поедет. От тоски не только дворниками замашешь!

– Дааа, – продолжил Аспирин, – на свете много непознанного, но самопроизвольный запуск щёток можно объяснить парадоксом квантовой LC – цепи.

– Поясни!

– Энергия, запасённая в ёмкости и индуктивности, не равна энергии основного состояния квантового осциллятора. Вот устройство и включилось!

– Нууу, теперь, конечно, всем всё стало понятно. Так ведь, пацаны?!

–А я полагаю, – почесал за ухом Веник, – что нам не стоит заморачиваться с моделями, объясняющими работу сложных систем. Ещё Бонини доказал, что такие модели невозможно построить. По мере того, как она становится более полной (чтобы быть более понятной), она должна быть менее полной и, следовательно, менее точной. Когда модель становится точной, её также трудно понять, как и реальные процессы, которые она представляет!

– Веник, ты не прав! Я тут намедни изучал буддизм, – важно заявил Лёлик, – и нашёл прелюбопытнейшую инфу, объясняющую рассматриваемое нашим высоким собранием явление. Желаете просветиться?

– Не тяни, просвещай!

– Так вот, буддизм как максима, считает, что существует четыре матрицы рождения живых существ: аджара – рождение из яйца; джалабуя – генерация из чрева; самсададжа – рождение из сырости и оппапаттика – самовоссоздание. Последним способом рождаются только злые демоны, но их невозможно визуализировать. Вот мы сейчас и не видим тех, кто хулиганит с «дворниками».

– Вы это с кем сейчас разговаривали, умники?! – возмутился Василий – бросайте баловаться валерьянкой, а то так и до дурки недалеко.

     Посидели ещё…

– Просто-таки гипноз какой-то, мне уже пора домой, а я тут сижу и тупо пялюсь!

– Ну что, тогда по домам?!

– Чё дома делать? Давайте ещё немножко посидим, подискутируем, повылизываем муладхару¹, а Аспирин попытается доступно объяснить свой квантовый парадокс…

     Метла в руках дворника – страшное оружие. Коты-то знают! Именно этим инструментом был грубо прерван мыслительный процесс учёных и закрыт научный форум по проблеме самодвижущихся щёток автомобиля. Кагал хвостатых профессоров с гиканьем и матерщиной резво прогалопировал в ближайшие кусты.

     Симпозиум досрочно завершился и парковка опустела…

     Наблюдая с родного балкона за прохаживающимся внизу дворником Сидоровым и смакуя ощущения от сегодняшней прогулки, Василий жалел только об одном: что коты не умеют плеваться.

¹муладхара - согласно верованиям индуизма – нижняя (паховая) чакра  

За клюквой

Рассказ

Стояли последние деньки «бабьего лета».

Пассажирский поезд Томск-Асино притормозив на станции с говорящим названием «Ягодная» высыпал на вечерний перрон четырёх бравых мужичков в камуфляже и, дав прощальный гудок, скрылся в тайге. Судя по увесистым коробам за спинами приезжих, местной клюкве жить оставалось недолго.

Компания бодренько прошагала по дороге мимо посёлка леспромхоза, свернула на заброшенную, уже поросшую бурьяном узкоколейку и, отмахав по ней километров пять, остановилась.

– Ну, а теперь куда? Что-то обещанного болотца не наблюдается! – спросил у товарищей один.

– Предлагаю оставить вещи здесь и налегке провести разведку боем. Посмотрим, куда же завтра идти по ягоды, – предложил другой.

На том и порешили. Короба, рюкзаки с тёплыми вещами и продуктами уложили пирамидой под раскидистой елью. Для надёжности ориентирования повязали на ближайшей к стоянке сухой осине красный, заметный издалека шарф и стали нарезать круги в поисках клюквы.

Через время, изрядно притомившись, но, так и не обнаружив ягодного рая, вернулись в лагерь.

– Опаньки! А где рюкзаки? Да, у нас побывали «гости»!

Действительно, кто-то, решив резко разбогатеть, стырил у заезжих ротозеев тёплые вещи, спальники и провиант. Остались не тронутыми только крупногабаритные металлические короба.

– Нечего было сразу всем кагалом ломиться в лес, кто-то же должен был остаться и охранять вещи!

– Нечего разговоры разговаривать! Времени прошло не так много, значит, воры не успели далеко уйти. Вещи и харчи нужно вернуть, а то ночью задубеем – октябрь, всё-таки!

Оставив часового у коробов, трое бросились на поиски. Следов на месте преступления не оказалось – вокруг толстая подстилка из мха и хвои.

– Парни, все сюда, здесь лесная дорога! Смотрите, свежие следы мотоциклетных шин. Вот они остановились, вот развернулись и укатили обратно в леспромхоз.

– Похоже, нас «пасли» ещё от станции, а бивуак простреливается с дороги  как на ладони! Нужно признать, господа офицеры, что мы дали себя облапошить как последние олени!

– Ну, всё, «поезд ушёл». Не стоит теперь чесать свои Фаберже! Есть рабочая версия – давайте двигать в посёлок, а там будем действовать по обстоятельствам.

Не успели следопыты пройти и ста метров, как им навстречу на мотоцикле с коляской из-за поворота вырулил хлопец лет пятнадцати. То, как мотоциклист повёл себя уже в первые мгновения говорило о его причастности к случившемуся: он растерялся и стал разворачиваться, но было поздно – мотоцикл остановили.

– Послушай, мы тут приятелей ищем, ты никого не встречал по дороге?

– Не-е-е, – всё ещё в оторопи заявил абориген.

– Ну, тогда подбрось нас в посёлок. Заодно покажешь, где живёт участковый.

– Не знаю я, где дом участкового, – оправившись от замешательства, стал наглеть хлопец, – да и взять могу только двоих…  А зачем вам милиция?

– Сдаётся мне, что ты догадываешься зачем! Рюкзаки уже отвёз, теперь за коробами ехал?

– Какие ещё рюкзаки? Ничего не брал!

– Видишь ли, сынок, не повезло тебе: мы не обычные пострадавшие, а дяди-ротозеи из КГБ, сейчас вызовем вертолёт, доставим тебя в областной центр и проверим на детекторе лжи.

– Ладно, загружайтесь. Не нужно детектора, ваши вещи у меня в баньке. Правда… там не хватает банки консервированных сосисок и банки сгущёнки. Мы с пацанами уже сняли пробу…

Подъехали к дому. На калитке «висит» мужик в возрасте. Оказалось – отец хлопца.

Поговорили.

Конечно, родитель сокрушался и просил «не давать ход делу», обещал выпороть балбеса, а в качестве контрибуции подарил небольшой мешочек домашних деликатесов.

Не прошло и двух часов, как следопыты с триумфом вернулись в лес.

Вечерело. Наступило время синих сумерек, настраивающих на романтические отношения с бутербродом. Развели костёр и организовали ужин. Гармонии с природой достигали привычным для русского человека способом: подаренный самогон закусывали вкуснейшим копчёным салом, душистым домашним хлебом и хрустящими солёными огурчиками. Дары от жителя леспромхоза оказались что надо! Получилось даже круче, чем у Анискина, киношный деревенский детектив мог бы позавидовать такому оперативному раскрытию преступления и такому вкусному финалу.

Ночью похолодало, и заморосил дождь. Возвращённые рюкзаки с тёплыми вещами ой как пригодились!..

Утром на лагерь опустился непроглядный туман. Белое густое безмолвие поглотило лес, и отправляться на болото было равносильно самоубийству.

Долго жгли костёр и слушали, как в утреннюю тишину вплетаются звуки нового дня.

Когда с восходом солнца туман рассеялся – воспользовавшись ориентирами от родителя юного воришки, быстро нашли болото. Но, ступив на пошедший ходуном под ногами зыбун, передумали. «Плюнули» на клюкву и стали собирать бруснику – благо, её было много, и почва под ней была твёрдая…

Вечером на станции «Ягодная» в поезд до Томска загружались парни с тяжёлыми коробами.

– Вот нагребли клюквы ребята! – с некоторой завистью сказал кто-то из пассажиров. – Я завтра тоже сюда приеду!