Лес звенел от собачьего лая.

   Данка панически оглянулась по сторонам. Сердце перепуганной птицей билось в груди, а в глазах стоял туман. Все кружилось и плыло... Но надо, надо бежать. Если догонят, если поймают... Ведьме одна дорога - на костер. И пусть вина лишь в том, что отказала Младенку, сыну деревенского старосты, но ведь этого уже не докажешь! Никто не поверит, что после злого, сказанного в спину, "Да чтоб ты провалился!" - он не по ее вине сломал ногу, поскользнувшись на хлипком мостике.

   Ведьма! Ведьма!

   Душили слезы, в растрепанной косе запутались репьи, сарафан давно был испачкан грязью, а она все бежала вперед, зная, что только чудо может спасти ее от костра.

   Или не может? Не поможет никто и ничто. Собаки уже настигают, лают так близко, что сердце сбивается с ритма...

   Можно попытаться забраться на дерево. А что дальше? Снимут стрелой? Заставят спуститься? А что потом? Потащат на костер или просто затравят псами?

   Ведьма!

   И родители умерли больше пяти лет назад, некому заступиться, некому помочь, а собачий лай все ближе...

   Данка и сама не помнила, как смогла вырваться из деревни, как выбралась из сарая, в который ее бросили "добрые" соседи...

   Тело болело от ударов плетью, от брошенных и метко попавших камней, стертые ноги заплетались...

   А собачий лай все ближе... И слышны крики загонщиков...

   И блеснула впереди нить реки...

   Данка рванулась вперед - может, не найдут собаки след через воду! - и, лишь вылетев на излучину, поняла, куда прибежала...

   За рекой начинался Запретный Лес.

   Даже отсюда было видно, что там, на другом берегу тонкой речки, все другое. Деревья растут близко, одно к одному, и не проберешься, не пройдешь через них, листья на ветвях шевелятся не по ветру, а сами по себе... Здесь от криков загонщиков да от лая собак - ни зверя, ни птицы не видать, а там, на другом берегу, словно и не слышат шума: вьются беззаботные птахи, ветер перебирает траву... Да мелькнет меж ветвей зеленый рукав...

   Пятнадцать лет назад закончилась война между людьми и нелюдями. Пятнадцать лет назад решили, что нет дороги человеку в Запретный лес. Пятнадцать лет каждого, кто пересечет реку - границу ждет мгновенная смерть: лучники у нелюдей славятся своей меткостью.

   Девушка на миг замерла на берегу, а потом бросилась к броду, про который знали все деревенские, но по которому за прошедшие годы никто так и не прошел.

   Лучше умереть сразу, от стрелы, чем быть сожженной, как ведьма.

   Ноги скользили по гладким камням. Подол сарафана намок, отяжелел, тянул вниз. Данка чудом в реку не свалилась. Птицей пролетела на другой берег, остановилась, упала на колени, хватая ртом воздух... Тело била крупная дрожь.

   Вот и все. Сейчас свистнет стрела невидимого средь листвы лучника - нелюдя, и все закончится. Сразу, мгновенно... Уже даже, кажется, слышен скрип натягиваемого лука...

   И слова, чужие, непонятные, вдруг сами сорвались с губ:

   -Thaain erkha shie!..

   Эхо Запретного леса подхватило крик, раскидало меж ветвей, раздробило на отдельные слова, вновь и вновь повторило короткую фразу...

   Удар сердца. Второй....

   И свист над головой. Протяжный, больше похожий на птичью трель.

   Данка вскинула голову: на высоте трех человеческих ростов, на веточке, такой тонкой, что даже сойку не выдержит, стоял он. Нелюдь.

   Серебристо-пепельные волосы до плеч, зеленый кафтан в цвет молодой листвы, изогнутый лук, с которого уже готова сорваться стрела.

   Увидев, что его заметили, нелюдь по-птичьи склонил голову набок, и обронил короткую гортанную фразу. Кажется, это был вопрос, но о чем ее спросили, Данка не знала.

   Дышать было трудно, воздуха не хватало, и все, что девушка смогла сказать:

   -Не понимаю.

   Нелюдь шагнул вперед - словно и не стоял на ветви, а прогуливался по ровной поверхности. Мягко приземлился на землю - даже травы не примял, сделал шаг к Данке, и она лишь теперь смогла хорошо рассмотреть его лицо.

   Тонкие черты, золотые кошачьи глаза, острые скулы - странная нечеловеческая красота, которую не увидишь на своем берегу реки.

   Стрелу с натянутого лука он так и не убрал.

   -Кто ты? - голос его был гортанен, и чувствовалось, что слова, которые он сейчас произносил, были для нелюдя столь же непривычныЈ как для Данки - выкрикнутая ею фраза. - Откуда знаешь молитву леса?

   Девушка сглотнула комок, застрявший в горле, открыла рот, не зная, что сказать... Да и произнести ничего не смогла - на оставленном ею берегу показались загонщики.

   Псы рвались со сворок, хрипя и капая пеной на землю.

   -Вон она! - знакомо впился в воздух громкий крик. - Ведьма!

   Данка вздрогнула всем телом.

   Староста. Желько Рачич.

   Незнакомец прищурился. Лицо его оставалось бесстрастным, словно и не происходило ничего. Ни одной эмоции - ни удивления, ни злости... Одно слово - нелюдь.

   Беглянка оглянулась. Встать она даже не пыталась, понимая, что у нее уже не хватит сил.

   На противоположном берегу переминались с ноги на ногу деревенские. Все знакомые, все известные... И все - враги.

   Рвались со сворок собаки - как разрешил князь псовую охоту жителям Дечерани, так и появились здесь эти звери, огромные, с телка размером, оленя на скаку завалят... Что этим созданиям какую-то девчонку поймать?

   Нелюдь медленно обогнул Данку, остановился, оставив ее за своей спиной - неужели поверил, что она безобидна? - и, все так же, не опуская лука, крикнул, разом перекрыв собачий лай:

   -Кто вы? Что вам надо рядом с землями тайн`ши?

   Деревенские зашушукались, начали одергивать собак, пытаясь их успокоить.

   Данку била крупная дрожь.

   -Мы...

   Желько.

   -За ведьмой пришли! Вон она, у вас. Отдавайте нам ведьму!

   -Ведьму? - нелюдь оглянулся, и надо ж было такому случиться, что и Данка решилась наконец посмотреть на родной берег. На миг взгляды беглянки и чужака пересеклись...

   А потом он издал свист. Длинный, переливчатый, даже не верилось, что человеческое горло может издавать такие звуки. Впрочем, он ведь не был человеком...

   Тихий шелест листвы, и из леса вышли еще двое нелюдей в зеленых одеждах. Откуда они взялись? Как из воздуха соткались...

   Один из вновь пришедших чужаков даже раздумывать долго не собирался. В руке блеснул длинный узкий кинжал... Шаг вперед, рука легко перехватила косу перепуганной Данки - на противоположном берегу одобрительно зашумели - лезвие уже почти вспороло кожу на горле... Но первый нелюдь перехватил руку с занесенным ножом и что-то зло обронил на своем, незнакомом девушке языке. На миг той послышалось, что прозвучала та самая фраза, которую только что сказала сама Данка, но которую сейчас она не смогла бы повторить даже под угрозой смерти.

   Нападавший замер, о чем-то переспросил, первый ответил утвердительно. В разговор вмешался третий нелюдь...

   А на том берегу не собирались ждать, пока чужаки наговорятся.

   -Отдайте ведьму! - всколыхнулся над рекой людской крик.

   -Да я сам ее заберу! - вклинился в многолосый хор мужской бас.

   Данка вздрогнула всем телом.

   Златко Симич. Кузнец. Голыми руками подковы гнет. Если он сейчас перейдет реку... Даже нелюди его не остановят.

   Громкий плеск - мужчина пошел вброд, разбрызгивая и баламутя воду...

   Свист стрелы.

   И хрип.

   Данка оглянулась: тело медленно оседало в речку...

   Первый нелюдь шагнул к девушке, пряча лук в сагайдак за спиною, положил руку Данке на плечо:

   -Твою судьбу решит король. Пошли.

   Оглянулся на перепуганных деревенских, чуть повысил голос, так, чтобы услышали на другом берегу:

   -А тех, кто пересечет границу, ждет смерть. Стрел хватит на каждого.

   Ноги отказывались подчиняться, девушка с трудом поднялась.

   -Пошли, - повторил нелюдь, увлекая ее в сторону сомкнувшихся стеной деревьев. Но странное дело, когда диковинная пара приблизилась к лесу, стволы вдруг сдвинулись в разные стороны, открывая узкую тропку...

   Уже шагнув под своды Запретного леса, Данка оглянулась: двое чужаков все так же стояли на берегу. Ветер перебирал серебристые волосы, на плечо одному из нелюдей опустилась трясогузка... Казалось, мужчин совершенно не беспокоит, что там, на другом берегу мечутся испуганные люди, рвутся с поводков собаки, то пытаясь броситься в воду, то наоборот, прячась за спины хозяев.

   И в то же время было понятно: границу-реку никто не пересечет.

  

   Идти было тяжело. Каждый шаг отдавался новым ударом боли. В глазах стоял кровавый туман. Дышать становилось все труднее. И Данка сама не знала действительно ли она видит все то, что творится вокруг, или же ей чудится все это: ветви деревьев сплетались в стены домов, вспыхивали и гасли порхающие средь темной листвы светлячки, слышался хрустальный перезвон смеха и шепот непонятных слов, кружились в диковинном хороводе оторвавшиеся от земли цветы, травы соткали узкие тропинки, протянувшиеся от одного дома до другого... Правда это была или сон?

   Данка так и не узнала этого - все закружилось перед глазами, закачалось, поплыло...

   Чьи-то руки подхватили израненное тело и странная музыка, чудное горловое пение закружили ее, понесли куда-то вперед, сквозь мерцающие переливы тьмы и света...

   А потом все оборвалось.

  

   Девушка открыла глаза. Она находилась в небольшой комнатке, стены которой были созданы из ветвей - тонкие деревца вырастали из земли, переплетались друг с другом, изгибались под непредсказуемыми углами...

   Сама Данка сидела в глубоком кресле, накрытая теплым пушистым пледом. Девушка осторожно сняла с себя покрывало, встала... И удивленно замерла, когда вдруг поняла, что у нее ничего не болит.

   Беглянка медленно провела кончиками пальцев по предплечью - еще недавно кожа была покрыта ссадинами, ранами, а сейчас... сколько же она проспала? Да и спала ли вовсе?

   -Очнулась? - гортанный голос вывел ее из размышлений.

   Данка подняла голову: на пороге комнаты стоял уже знакомый нелюдь.

   -Да... Сколько я проспала?

   Мужчина пожал плечами:

   -Час... Два... Кто знает?

   -Но... Почему?.. - она не смогла договорить, но похоже, собеседнику и так было понятно, какой вопрос хочет задать девушка.

   -Такова воля короля. Идем. Король примет тебя.

   Осторожно обходя кресло, Данка вдруг поняла, что оно вырастает из пола...

   Уже на пороге нелюдь вдруг вспомнил:

   -Как тебя зовут?

   -Данка... Данница Грачанин...

   -Данница... - он покатал ее имя на языке, как леденец. - Что оно означает?

   -Имя? - сперва не поняла девушка, а потом растерянно протянула: - Утренняя звезда...

   Нелюдь кивнул:

   -Я сообщу твое имя королю.

  

   Данка думала, что она видела многое. И лишь перешагнув порог приемной залы, поняла, как же она ошибалась.

   Стены, созданные из ветвей цвета старого золота, над головой - исиня - черное небо, усыпанное алмазами звезд: и это не смотря на то, что за стенами царил день, - и рысь, лежащая подле трона, на котором сидел мужчина в серебристом одеянии. Длинные волосы цвета свежеотчеканенной золотой монеты - Данка видела такую у однажды проезжавшего через Дечерань купца, - миндалевидный разрез желтых, как у кошки, глаз, высокий лоб: узкое, нечеловечески прекрасное и совершенно бесстрастное лицо, странно знакомое, словно видела его во сне.

   Тонкое плетение серебряного венца с крошечным зеленым камнем над переносицей, тяжелые перстни на длинных пальцах, огромный кулон со смарагдом на груди... - все это Данка замечала как-то отстраненно, невзначай, будто в полудреме

   Рысь сладко потянулась, лизнула узкую ладонь и вновь спокойно улеглась на пол.

   Данка молчала, чувствуя, как сердце сбивается с ритма, а перед глазами все вновь начинает кружиться.

   А мужчина провел кончиками пальцев по голове пятнистой кошки и тихо спросил:

   -Зачем ты пришло, человеческое дитя?!

   И мир закружился диковинной каруселью, и Данка почувствовала, как у нее подкашиваются ноги: она вспомнила.

  

   Война шла уже второй год. Кто ее начал, что не поделили, Данка не знала - кто будет об этом рассказывать шестилетней девчонке? Все, что она знала - это то, что люди воюют со страшными нелюдями - дикими чудовищами, что обитают в лесах, воруют детей, живьем птицам головы откусывают...

   В тот день Данка проснулась от шума: только-только показались первые лучи солнца, а значит можно еще чуть-чуть понежиться под одеялом... Но это в мечтах, а на деле - крики подняли всех.

   Наспех натянув сарафан, девочка выскочила на улицу.

   Все спешили на главную площадь, все бежали куда-то, и Данка поспешила за людьми.

   Выскочила, остановилась, не понимая, что происходит, попыталась пробиться вперед, к середине площади, чтоб разглядеть хоть что-то...

   Чьи-то сильные руки подхватили девочку, она испуганно пискнула, но уже в следующий миг разглядела отца: тот легко подхватил ребенка, подсадил Данку себе на плечи:

   -Смотри!

   Девочка удивленно закрутила головой, не понимая, о чем речь. Лишь через некоторое время она разглядела, что люди столпились перед телегой: на нее взгромоздили грубо сколоченную огромную клетку, в которой что-то вяло шевелилось.

   -Смотри! - повторил отец. - Поймали чудовище! Нелюдь!

   Девочка пораженно ахнула, подалась вперед, чудом не свалившись у отца с плеч.

   Чудовище?! А какое оно?! А как выглядит?! А правда, что детей ворует?! А оно очень страшное?!

   Грязный ком в клетке пошевелился, и девочка с огорчением разглядела обычного человека...

   Худого, избитого, в подранной одежде...

   Это и есть чудовище?

   А разве у него не должны быть зубы-во! Когти - во! Глаза - во! - Где это все?!

   -В лесу поймали! - горделиво рассказывал деревенским староста. - Ну... Как поймали... Едем мы, это самое, через лес, а там воронья! Ну мы туда. А там убитых - море. Ну мы наших солдат похоронили, а нелюдь эту - их там с десяток покойников было - воронам оставили... Смотрим, а этот шевелится. Ну мы его в клетку... Петрана сразу к господам послали... Дня через четыре здесь будут.

   -И куда ж его теперь?! - испуганно ахнула какая-то баба.

   -В сарай вон тот бросим, не сбежит, - отмахнулся староста.

   -И четыре дня его кормить?! - возмущенно заголосил кто-то. - Они рожь травят, мышей да крыс в хлеба напускают, а мы еду на него переводить будем?!

   -Без еды проживет, - скривился мужчина. -А подохнет, туда ему и дорога.

   Данка разочарованно отвернулась.

   Чудовище было совершенно не страшным. А значит, и не интересным...

   И уже поздней ночью, ворочаясь на теплой печке, Данка вновь вспомнила про пойманного нелюдя.

   А он ведь совсем -совсем-совсем не похож на чудовище. Зубов -клыков у него нет, когтей тоже не видно... Может, староста повыдергал?

   А чем же он тогда есть будет?!

   Он же голодный! Птицу ему, чтоб головы пооткусывал, не принесли, есть не дали...

   Помрет еще с голоду...

   Но он же чудовище!

   Хотя и не похож.

   Может, взрослые ошиблись? Может, это не чудовище вовсе?

   А еще оно - если это действительно чудовище - весь день не кормленное...

   Данка осторожно сползла с печки, стараясь не шлепать босыми ногами, тихонько прокралась к двери... Шикнула на приоткрывшего один глаз пса - чтоб не шумел...

   Через полчаса Данка, прижимая к груди ценную ношу, переминалась с ноги на ногу у сарая, о котором говорил староста. Оглушительно пели сверчки, звезды перемигивались с небес...

   И что теперь делать?! На двери - амбарный замок, чтоб чудовище не сбежало, окошек нет...

   Девочка опустилась на колени, склонилась к самой земле и зашептала в щель под дверью:

   -Чудовище! Эй, чудовище, ты спишь?! Чудовище! Ты спишь?!

   В сарае что-то завозилось.

   -Чудовище! - вновь позвала Данка.

   Что-то тяжело упало у самой двери.

   -Чудовище!

   Оно, кажется, и не думало откликаться.

   -Чудовище!

   Хриплое дыхание, и тихий надрывный шепот:

   -Зачем ты пришло, человеческое дитя?

   Данка торопливо подсунула под дверь плошку. Следом за ней последовала краюха хлеба.

   -Я принесла тебе хлеба и молока, - и торопливо пояснила: - Мама говорила, вы птиц живьем едите, но я Петку тебе привести не могу, он нас по утрам будит!

   Из-за двери послышался хриплый кашель:

   -Обойдусь без Петки.

   Из сарая пахло застарелой кровью, какой-то гадостью, дрянью... Через несколько минут пустую плошку просунули обратно:

   -Держи.

   Данка подхватила миску... И шлепнулась на землю:

   -Чудовище, расскажи мне сказку?

   -Что?!

   -Расскажи мне сказку, - повторила девочка. - Раньше мне мама рассказывала, а сегодня тебя привезли, и она забыла. Расскажи мне сказку?

   Нелюдь молчал, и Данка уже решила, что он попросту заснул, когда из-за двери тоскливо пробормотали:

   -Все равно завтра подохну... Не от голода, так от ран... Слушай свою сказку...

   И он заговорил. Голос дрожал и часто прерывался, замолкал. Иногда шепот сменялся тихим свистом - так втягивают через зубы воздух, стараясь не закричать от боли... А сказка все продолжалась и продолжалась.

   Странная и не похожая на другие. Сказка о трех жемчужинах, которые древние духи оставили народу тайн-ши - детям леса, народу каэр-ши - детям гор и народу чента-ши - детям рек. Сказка о том, как жемчужины были потеряны, и духи, разозлившись, не уничтожили своих чад лишь потому, что одна из жемчужин осталась цела... Странная это была сказка и непохожая на те, которые Данка слышала раньше...

   А на следующую ночь, девочка пришла снова. И вновь принесла хлеба и молока. И вновь попросила рассказать сказку.

   И он продолжал рассказывать ей истории.

   Истории о народе тайн-ши, что обитает в Запретном Лесу. Истории о семнадцатилетнем мальчишке - короле, который никогда не смеется...

   -Никогда-никогда? - охнула девочка.

   -Никогда.

   -А почему?

   Что он мог ей ответить? Рассказать о родителях, погибших несколько месяцев назад? О власти, свалившейся на голову? О войне? О тоске, грызущей душу?

   Чудовище тихо кашлянуло из темноты:

   -Наверно, не умеет...

   Его голос дрожал и срывался... А сказки продолжались. Сказки о короле тайн-ши, который должен раз в год отправиться в сердце леса. Именно там он получит дар леса и сможет управлять своими подданными. Сказки о том, как глупый семнадцатилетний мальчишка - король, не смотря на свое горе, решил, что традиция не должна прерываться, и отправился к сердцу леса через земли охваченные войной. Истории о том, как его захватили в плен...

   Зачем он это рассказывал? Зачем он вообще что-то говорил шестилетней девчонке, которая не запомнит и не поймет ничего из сказанного?

   Может, потому, что знал, что ему осталось жить всего несколько ночей? Может, для того, чтобы просто выговориться. А может, потому, что звук собственного голоса, тихий прерывающийся шепот, не давал ему скатиться в пучину обморока...

   Данка слушала сказки чудовища с открытым ртом.

   А потому не сразу поняла, что что-то изменилось. Мелькнула в конце улицы размытая тень, послышались легкие шаги, раздалась длинная соловьиная трель... На плечо легла тяжелая ладонь, рванула девочку в сторону, блеснул в свете луны кинжал с клинком в виде листа...

   -Не трогайте ее! - злой шепот, раздавшийся из-за закрытой двери, остановил лезвие почти у самого горла Данки.

   Кинжал пропал, словно и не было его, а рот девочки зажала крепкая рука.

   Смутные, размытые тени кружились по ночной площади. Кто-то споро сбил замок с амбара, кто-то проскользнул внутрь... Еще с полсотни споро окружили площадь... И ни одна собака не проснулась, не залаяла!

   Данка, не обращая внимания на руку, зажимающую ей рот, зачарованно следила, как две едва заметные во мраке тени осторожно выводят из сарая чудовище. То брело, едва-едва перебирая ногами, спотыкалось, было готово упасть, но каждый раз ему помогали устоять.

   Одна из теней уверенно кивнула, а потом резко взмахнула рукой, умудрившись одним жестом обхватить всю деревню. С губ сорвался короткий приказ. Слова были незнакомы, и Данка скорее догадалась, чем поняла, о чем говорят. Сжечь. Уничтожить. Казнить.

   Девочка испуганной птицей забилась в руках пленителя, но чудовище, до этого с трудом переставляющее ноги, вдруг резко выпрямилось и что-то прошептало. Тот, кто до этого отдал приказ, удивленно переспросил на своем языке. Чудовище что-то тихо буркнуло в ответ, и тень обиженно отвернулась...

   Пленник, поддерживаемый с двух сторон, медленно подошел к девочке, опустился на землю перед ней, и Данка лишь сейчас смогла разглядеть лицо чудовища. Длинные спутанные волосы, перепачканные кровью и грязью, светлая кожа, покрытая сеточкой ссадин, тонкие губы и желтые кошачьи глаза... На скуле - темный синяк... И не смотря ни на что - пронзительная, нечеловеческая красота... Данка так бы и смотрела всю жизнь.

   Чудовище поморщилось и тихо прошептало:

   -Сейчас уберут руку, а ты будешь молчать. Хорошо?

   Девочка кивнула - сейчас она бы пообещала все, что угодно.

   -Как тебя зовут?

   -Данка, - прошептала она. Вспомнила, как учили отвечать на такие вопросы и быстро поправилась: - Данница Грачанин, - не удержалась и похвасталась: - Мама говорит, это Утренняя звезда означает.

   Нелюдь дернул уголком рта - словно попытался улыбнуться и не смог.

   -Мы сейчас уйдем, а ты никому не расскажешь про эти ночи. Хорошо?

   -Почему? - разочарованно протянула Данка. Она уже и бояться перестала.

   -Это будет наша тайна...

   Тень, та самая, злая, недовольно прошипела:

   -Но... Мой король, они подняли на вас руку! Может, все-таки... под нож?!

   Нелюдь оглянулся:

   -Ты слышал легенду о трех жемчужинах, Наррис? Сохранившаяся называлась Милосердие.

   Тень, злобно дернув острым плечом, отвернулась.

   А Данка, так ничего и не понявшая из их разговора, гордо приосанилась. У нее будет тайна. Настоящая. Общая с чудовищем.

   А оно с трудом поднялось, явно собираясь уходить, и вдруг вспомнило, оглянулось:

   -Если когда-нибудь окажешься в Запретном лесу, просто скажи: "Thaain erkha shie" - это спасет тебе жизнь.

   Тени возмущенно зашептались, но спорить никто не стал. И Данка, шепотом повторявшая странную фразу на диковинном языке, зачарованно следила, как они пропадали во мраке, уходя прочь из деревни...

   И лишь через несколько ударов сердца вспомнила, тихо прошептала:

   -А что ж это значит?

   Ответа она не ждала, тени ушли далеко, но ночной ветер вдруг донес тихий хриплый шепот:

   -Молитва. "Да хранит лес своих детей".

  

   Данка стояла, не в силах отвести взгляда от золотых глаз короля. Было все это? Или сон ей вспомнился?

   Звенящая тишина уже кружила голову, во рту ощущался привкус металла...

   -Зачем ты пришло, человеческое дитя? - повторил нелюдь.

   И Данка, понимая, что сейчас она говорит полную чушь, только и смогла тихо выдохнуть:

   -Я принесла тебе молока и хлеба.

   Губы короля тайн-ши тронула легкая улыбка...