Горит тайга…

Горит тайга на тысячи гектаров,

Торфяник дышит гарью изнутри.

А огненные белки в ветках старых

Пустились в пляс. Поди-ка, усмири!

На скорости под сотню километров

Затеяли игру вперегонки.

И мчится ад за кочегаром-ветром,

И нет спасенья даже у реки.

Роняет слёзы молодая поросль.

Курчавится, сгорая на ходу.

Кто сократил лесничества, в которых

Старались как-то упредить беду?!

Расхлябанность пирует и беспечность,

И входит в раж умышленный поджог.

Бледнеет совесть, стянута уздечкой…

На трон вползает денежный мешок.

И сосны корабельные – царицы –  

Плывут в загранку в штабелях, рядком.

Просторы русские им будут сниться,

Где огненные белки языком

Стволы лизали, раны… там, где ветки,

Мечтательною зеленью шурша,

Вальсировали в свеженьких жилетках,

И в тот момент… обуглилась душа...

У Надежды всегда хорошо

У Надежды всегда хорошо,

Что ни вечер – то в гости подруга…

Новостей принесёт, а ещё –

Чуть всплакнёт, если нá сердце туго.

А хозяйка… с открытой душой.

– Простофиля, – шептали в округе.

… Года три, как супружник ушёл –

По ночам не рыдает белугой.

У Надежды всегда хорошо,

Отхватила сполна, «по заслугам».

На хозяйстве – хромой петушок

Да под стрехой ютится пичуга…

Благоверный – здоров казачок –

Был и выпить горазд, в час досуга.

Помнит – потчевала гуляшом…

И женою была и прислугой.

У Надежды всегда хорошо.

Ну и что ж, что сдувала пылинки?

Так случилось – горшок об горшок –

И ушёл до соседки, до Нинки.

– Как же Нинка могла? Как он мог?

Половинка её, греховодник.

… Года три, как Надежда без ног –

Мужа нет, ходит лишь соцработник.

У Надежды всегда хорошо…

Седьмая симфония Шостаковича

По картине Анатолия Ковалёва «Героическая симфония»

*Девятое августа сорок второго…

Свирепствует голод и город в кольце.

В истории войн не бывало такого:

Бойцов привозили прослушать концерт!

А воздух напитан разрывом снарядов,

Исчерчено небо зенитной стрельбой.

Солдат на мгновенье забыл про блокаду:

К афише припал с просветлённой душой.

Он всё ещё там, в филармонии, в зале,

Симфонии слышал победный аккорд,

Где звуки оркестра как гром нарастали.

Воскрес Ленинград, непреклонен и горд!

Обрушилась звуков лавина. Потоком

Лилась из приёмников по проводам:

Исчадием ада – во вражьи окопы –

И ангелом светлым – по избам, домам.

Шокирован мир, напрочь враг ошарашен –

Большой симфонический – на высоте!

Чуть теплится жизнь, но напорист и страшен

Дух русского чуда во всей красоте.

Под гул канонады, горящие люстры

Звучала великая из партитур.

Привстала на цыпочки Площадь Искусства,

Быть может, Рейхстага предвидела штурм?..

*день, ранее обозначенный немецким командованием датой вступления в Ленинград.

«Мои следы, ведущие в мечту»

                    Александру Вертинскому

Торжественный Владимирский собор –

Любимейшее место Александра.

Душою прикипел с тех самых пор,

Когда мальца, по сути дилетанта,

Кузина по субботам за собой

Вела на службу, где псалмы поют…

Картина Васнецова «Страшный суд»

Сердечко заставляла трепетать,

А Нестерова русские пейзажи

Несли успокоенье, благодать

(Здесь воздух неким таинством заряжен).

Восторг и умиленье зрели в нём,

Текли внутри божественным огнём.

Икона Богоматери светилась

Какой-то неземною красотой,

Оклад украшен ризой золотой.

Часами отойти он был не в силах…

Подолгу, как прикованный стоял,

Когда звучал возвышенно хорал.

Душа в тот миг роняла слёзы скупо,

Потом взлетала мячиком под купол

И выше в небо птицею рвалась.

Актёром стать – мечта в ней родилась!