«Пусть будет небом верхняя строка»

К 130-летию С.Я. Маршака

Не так давно мне попала в руки книга Самуила Яковлевича Маршака «Воспитание словом», которая с первых же строк буквально захватила меня и не отпускала до тех пор, пока я не перевернула последнюю страницу. Конечно же, я, как и многие-многие дети нашей страны (и не только нашей) росла на его сказках, в том числе и переводимых с других языков. А книга «Сказки. Загадки. Стихотворения», выпущенная в Москве в 1983 году издательством «Детская литература», была любимой книгой моих детей, а сегодня – и внуков. Но теперь у меня появилось острое желание перечитать заново все произведения автора и, главное – статьи о его творчестве, написанные классиками-современниками и глубже разобраться в притягательности его поэзии.

Пусть будет небом верхняя строка,

А во второй клубятся облака,
На нижнюю сквозь третью дождик льётся,
И ловит капли детская рука. 

               Удивительно тёплые, нежные, светлые стихи, вышедшие из-под пера человека, всем сердцем любящего детей и пишущего для них. Человека-мечтателя. Человека-ребёнка. Большого ребёнка! А насколько зримо, почти что осязаемо, он описывает лесной ландыш, называя его «колокольчиком весны». Читаешь и мгновенно ощущаешь,как от лёгкого весеннего ветерка дрожат мелкие соцветия-бусинки, словно жемчужины, нанизанные на тонкие ниточки-стебельки, наполняя лес неповторимым ароматом:

Природой бережно спелёнутый,

Завёрнутый в зеленый лист,

Растёт цветок в глуши нетронутой,

Прохладен, хрупок и душист.

Томится лес весною раннею,

И всю счастливую тоску

И всё своё благоухание

Он отдал горькому цветку.

               3 ноября 2017 исполнится 130 лет со дня рождения этого великого детского поэта, а также драматурга, переводчика, литературного критика, человека разносторонних знаний и высокой культуры.  Родился будущий мастер слова в многодетной еврейской семье в Воронеже. Отец – Яков Миронович –тоже мастер, только на мыловаренном заводе, самоучкой постиг основы химии, непрестанно занимаясь опытами. Жили на окраинах, часто переезжая с места на место. Мать – Евгения Борисовна Гительсон, уроженка Витебска – была домохозяйкой. Память о бесконечных и частых переездах сохранилась в стихах о его детстве:

Всё мне радостно и ново -
Горько пахнущая гарь,
Долгий гул гудка ночного
И обходчика фонарь.
В край далёкий, незнакомый
Едет вся моя семья.
Третьи сутки вместо дома
У неё одна скамья.

               Едет весёлый и любознательный семилетний пассажир, ничто не ускользает от его глаза: «ближний лес назад идёт, а далёкий – вместе с нами пробирается вперёд». Следует обратить внимание, что в этом стихотворении нет украшающих эпитетов, как в стихах, приведённых выше, и не потому, что автор не мог их подобрать. Ему ли не знать, как пишутся стихи?.. Он изложил события с предельной простотой и ясностью и сделал это намеренно, чтобы юный читатель мог стать соучастником путешествия в далёкий, неведомый край и дать волю своему воображению.

               Детские годы Самуил провёл в небольшом городке Острогожске, где работал зубным врачом мамин брат Михаил Гительсон. Стихи Маршак начал сочинять ещё до того, как научился писать. Позже – выдержал экзамены в гимназию, сдав их на круглые пятёрки, однако, заниматься стал только со следующего года, поскольку существовала процентная норма на учеников-евреев.  В одиннадцатилетнем возрасте юный гимназист уже переводил Горация. И вдруг в его судьбе произошёл совершенно неожиданный поворот. Отец подыскал работу в Питере, туда же переехала и мать с младшими детьми. В столице семья также проживалана окраинах – Московской, Нарвской и Невской. Самуил со старшим братом Моисеем пока остались продолжать обучение в Острогожске. На каникулах он поехал к родителям, и тут судьба преподнеслаему настоящий подарок.Самуил случайно познакомился с известным критиком, искусствоведом В.В. Стасовым, в большом доме которого зачастую собирались знаменитые в то время музыканты, писатели, художники. Ознакомившись со стихами начинающего автора, Владимир Васильевич подарил ему целую библиотечку классиков и далее всячески опекал одарённого паренька: возил в музей Академии художеств, смог заинтересовать его сказками, песнями, былинами.В 1902 году Стасов организовал ему перевод в 3-ю петербургскую гимназию, где в полном объёме преподавались древние языки.Должна сказать, что защищать и всячески поддерживать таланты – неотъемлемая черта характера этого великого человека. Позже благодарный юный поэт посвятил ему цикл стихотворений. Процитирую одну из строф:

Он никогда не отступал

В неравном поединке.

Он за "Руслана" воевал

С гонителями Глинки.

Могучей кучки атаман,

Всегда готовый к спорам,

С врагом он бился, как Руслан

С коварным Черномором.

Всё бы хорошо, но прохладный, сырой климат северной столицы негативно сказывался на здоровье будущего поэта. В 1904 году на даче у Стасова он встретился с Горьким и Шаляпиным. В судьбе Маршака произошёл новый поворот.  Узнав о его частых болезнях, Горький предложил поселиться в его семье в Ялте, а Шаляпин помог перевестись в ялтинскую гимназию. Екатерина Павловна Пешкова – жена Алексея Максимовича, тепло и радушно встретила гостя. Город-курорт был в то время, будто наэлектризован надвигающимися событиями: повсюду полыхали огненные полотнища знамён, слышались песни революции. После бурных месяцев 1905 года в Ялте начались повальные аресты. Семья Пешковых была вынуждена уехать. Оставшись один, Самуил снимал комнатку на Старом базаре, давал уроки, запоем читал Ибсена, Метерлинка, Эдгара По, Бодлера, Верлена, Оскара Уайльда, наших поэтов-символистов, пытался разобраться в новых литературных течениях. А год спустя покинул Крым и он, своевременно предупреждённый директором гимназии о предстоящем аресте.

И снова Питер. Стасова уже не было в живых. Горький уехал за границу. Далее пробивать дорогу в литературу пришлось самостоятельно. Первые публикации появились в журнале «Сатирикон» в 1907 году. Особое место среди многих поэтов, которых знал и любил Маршак, занимал Александр Блок, поразивший его необыкновенной открытостью, искренностью и какой-то трагической серьёзностью.«Так обдуманны были его слова, так чужды суеты его движения и жесты», – вспоминает Самуил Яковлевич.Процитирую отрывок одного из его стихотворений:

Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад – Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский.

Самуил Маршак давно вынашивал идею посетить страны Средиземноморья: Турцию, Грецию, Сирию и Палестину. В 1911 году он поехал туда в качестве корреспондента петербургской «Всеобщей газеты» и «Синего журнала». Вместе со своим другом, поэтом Яковом Годиным и группой еврейской молодёжи совершил длительное путешествие по Ближнему Востоку. Под влиянием увиденного он создал цикл замечательных лирических стихов под общим названием «Палестина», открывают который проникновенные белые стихи:

Снится мне: в родную землю
Мы войдем в огнях заката,
С запылённою одеждой, 
Замедлённою стопой... 
И войдя в святые стены, 
Подойдя к Ерусалиму, 
Мы безмолвно на коленях 
Этот день благословим...

В этой поездке Маршак познакомился с Софьей Михайловной Мильвидской, с которой вскоре по возвращении они поженились. В сентябре 1912 года вместе с молодой женой уехали учиться в Англию. Оба поступили в Лондонский университет: Софья – на факультет точных наук,Самуил – на факультет искусств (по-нашему – филологический). На факультете большое внимание уделялось английскому языку, его истории, а также истории литературы. Особенно подружила его с поэзией университетская библиотека, где он впервые познакомился с произведениями авторов, которых переводил впоследствии, – сонеты Шекспира, стихи Бёрнса, Китса, Блейка, Киплинга и т.д. «А ещё, – пишет автор в своих воспоминаниях, – набрёл я в этой библиотеке на замечательный английский детский фольклор, полный причудливого юмора».Во время каникул, чтобы лучше владеть языком, он много путешествовал пешком по английской провинции, жил некоторое время в лесной школе, слушал английские и шотландские народные песни. Уже тогда он начал работать над переводами английских баллад, сказок, загадок, впоследствии прославивших его. Приведу отрывок одной изних под названием «Король и пастух».

Пастух королю
Отвечает с поклоном:
–Цены я не знаю
Коронам и тронам.
А сколько ты стóишь,
Спроси свою знать,
Которой случалось
Тебя продавать!

               На одном из тронов восседает принц по имени Джон и правит подданными, «не ведая правил, не зная закона». Тут до него доходит слух, что его ближайший сосед – архиепископ Кентерберийский, оказывается, живёт богаче его. Привозят соседа во дворец и угрожают расправой, коли «лукавый изменник» не ответит на три вопроса. Приведённый выше отрывок – это довольно остроумный ответ на один из вопросов.  Но ответ держал простой пастух, переодетый в костюм обвиняемого.Ситуация разрешается, как и должно быть во многих народных сказках – восторжествовало добро и народная мудрость:

–  Что ж, –молвил пастух,
Поглядев простовато, –
Ты думаешь, сударь,
Что видишь аббата...
Меж тем пред тобою
Стоит свинопас,
Который аббата
От гибели спас! 

 Переводы великих английских поэтов Шекспира и Бёрнса впервые по-настоящему открыли нам их поэзию. Рассмотрим небольшой отрывок из «Песен шута» в трагедии Шекспира «Король Лир» в переводе Маршака:

Вскормил кукушку воробей – 

Бездомного птенца, –
А тот возьми да и убей 
Приёмного отца!

               Чётко, ясно, лаконично и просто.  Четырёхстопный ямб чередуется с трёхстопным. И так во всей песне. Одновременно с перекрёстной рифмой довольно гармонично применяется и внутренняя (бездомного – приёмного). Ничего ни прибавить, ни убавить. Им также переведены на русский язык 154 сонета Шекспира.  Многие сонеты давно стали песнями. Приведу лишь один  с из сонетов под №90 (музыка и исполнение Аллы Пугачёвой). Стопроцентный душевный захват:

Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее, 

Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.

«Поэзию – особенно народную, песенную – он любил самозабвенно и жадно» – так писал о нём Корней Чуковский. Его поражала и одновременно притягивала к Маршаку увлечённость, даже некая одержимость народной поэзией – русской, немецкой, ирландской, шотландской, английской. Ни для кого не секрет, что замена одного слова в прозе и особенно в стихах весьма существенна. В переводах не одно, а все слова заменяются другими, к тому же, языковая система, структура речи очень и очень отличаются в каждой отдельно взятой стране. А потому безукоризненное знание родного и переводимого языков просто необходимо. Мало того, нужно знать основы стихосложения, быть художником мысли, чтобы знать, чем жертвовать, если слова чужого языка окажутся короче слов своего. Проще говоря, подстрочный перевод зачастую далёк от истины.  Недаром Маршак считал переводы самым сложным и ответственным делом. Его переводы великих английских поэтов Шекспира и Бёрнса впервые по-настоящему открыли нам их поэзию. Возьмём в качестве примера подстрочный перевод одной из строф Бёрнса «Честная бедность»:

Вы видите вон того спесивого щёголя, которого зову лордом,

Который шествует так важно и пялит на всех глаза?

Хоть сотни благоговеют перед каждым его словом,

Всё же он болван, несмотря ни на что.

Обратите внимание, насколько острее и проще звучит эта же строфа у Маршака, причём, звучит другими словами, но короче, ярче и смысл передан более чем точно. Слово «болван» напрочь отсутствует, но это не умаляет достоинства перевода. Одним словом – мастерство:

Вот этот шут — придворный лорд,

Ему должны мы кланяться,

Но пусть он чопорен и горд,

Бревно бревном останется!

(С. Маршак, Сочинения в четырёх томах, т. 3, Москва 1957, стр. 183)

Говоря о переводах, не могу не упомянуть и об эпиграммах того же Бёрнса, которые Самуил Яковлевич переводил с не меньшим успехом. К примеру, эпиграмма на художника портретиста:

В своих портретах, как ни бился,
Добиться сходства он не мог.
Его детьми утешил бог, -
И в них он сходства не добился!..

Полагаю, самое время ещё раз обратиться к статье Чуковского и подвести итог его словами: «Отсюда, как мне кажется, непреложная заповедь для мастеров перевода: перелагай не всякого иноземного автора, какой случайно попадется тебе на глаза или будет навязан тебе торопливым редактором, а только того, в которого ты жарко влюблен, который близок тебе по биению сердца, в которого ты хотел бы влюбить соотечественников».Влюбить соотечественников в творчество переводимого автора – вот рациональное зерно, то есть главная задача переводчика, а иначе – я считаю – не стоит этим и заниматься.

В 1914 году Маршак вернулся на родину за месяц до Первой мировой войны, публиковал свои переводы в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». В армию не взяли из-за слабого зрения. В военные годы занимался помощью детям беженцев. Дело в том, что по указу царского правительства в Воронежскую губернию были переселены жители прифронтовой полосы, преимущественно из беднейших еврейских местечек. Судьба этих людей полностью зависела только от добровольной помощи населения. Вот как об этом вспоминал Самуил Яковлевич: «Помню одно из воронежских зданий, в котором разместилось целое местечко. Здесь нары были домами, а проходы между ними – улочками. Казалось, будто с места на место перенесли муравейник со всеми его обитателями». Здесь он тесно сблизился с детьми переселенцев, всецело погрузившись в заботу об их обуви, пальтишках, одеялах и т.д. Помимо этого, он принимал участие в их играх,любил придумывать для детей всякие фантастические истории.

 Не забывал и про самых маленьких, сочинил для них в лёгкой, игровой форме «Весёлую азбуку» и «Весёлый счёт», чтобы вызвать интерес к обучению. По-доброму и ненавязчиво знакомил их с окружающим миром. Приведу пример из серии о птицах:

Я – страусенок молодой,
Заносчивый и гордый.
Когда сержусь, я бью ногой,
Мозолистой и твердой.

Когда пугаюсь, я бегу,
Вытягивая шею.
А вот летать я не могу,
И петь я не умею.

               Интерес к детям проявился у Самуила Яковлевича задолго до того, как он стал писать для них книги. Он и прежде частенько посещал петербургские начальные школы и приюты, с удовольствием общался с ребятами, не преследуя при этом какой-то определённой цели. Более глубокая и постоянная связь с детьми установилась уже после революции. Летом 1917 года отец писателя получил назначение в Краснодар (ранее Екатеринодар). Вслед за ним туда перебралось и всё многочисленное семейство. Самуил работал в местной газете под псевдонимом «Доктор Фрикен», а после восстановления Советской власти заведовал секцией детских домов и колоний областного отдела народного образования. По его инициативе и при содействии заведующего отделом М.А. Алексинского в 1920 году был создан один из первых в нашей стране театров, который вскоре вырос в целый «Детский городок» со своей школой, детским садом, библиотекой, столярной и слесарной мастерскими и различными кружками. И это в стране, истощённой интервенцией и гражданской войной!.. Пьесы для театра писали преимущественно двое – Маршак и Елизавета Дмитриева (позже известная как Черубина де Габриак). Удивительно добрые, зажигательные: «Петрушка-иностранец» и «Теремок», проникновенные, берущие за душу «Двенадцать месяцев» и «Горя бояться – счастья не видать». Диалоги живые, динамичные, как нельзя лучше раскрывают пороки и слабости действующих лиц (и общества), а также высокие помыслы и чувства, на которые способен человек.Детская поэзия Маршака зазвучала в полную силу:

Столетья разрешаются от бремени.
Плоды приносят год, и день, и час.
Пока в руках у нас частица времени,

Пускай оно работает для нас!

               И оно – время работает! Страна шагает семимильными шагами, прославляется труд и человек труда, создаются великие стройки. Писатели, естественно, идут в ногу со временем. «То неукротимое, боевое и властное, что всегда составляло суть его психики, нашло отражение в этих гордых стихах», – отмечал Корней Чуковский о стихотворении Маршака «Война с Днепром», в котором «главнейшая тема всего его творчества – о дьявольски трудной, но такой увлекательной борьбе человека с природой»:

Человек сказал Днепру:
– Я стеной тебя запру.
Ты
С вершины
Будешь
Прыгать.
Ты
Машины
Будешь
Двигать!

               Маршак не терпел пустого времяпровождения, совершенно не умел отдыхать, всей своей жизнью был примером удивительной работоспособности, сосредоточенности, настойчивости и неустанности в труде. Например, ему потребовалось более десяти вариантов, чтобы чётко и ясно сформулировать основную мысль в «Мистере Твистере», показать детям всего мира чванливость и пренебрежение капиталистического мира в лице американского бизнесмена и членов его семьи, приехавших погостить в СССР, и совершенно доброжелательное отношение советского народа к людям другого цвета кожи, другой национальности,более низкого достатка и т.д. При всём этом достигнут фантастический звуковой узор:

Взявши

Под мышку

Дочь

И мартышку,

Мчится

Вприпрыжку

По «Англерер»

МистерТвистер,
Бывший министр,
МистерТвистер,
Миллионер...

Немаловажную роль в истории детской литературы сыграл журнал «Новый Робинзон», на страницах которого, наряду с Маршаком, входящим в состав редакции, впервые стали печататься Борис Житков, Виталий Бианки, М. Ильин, Д. Хармс, Аркадий Гайдар, Николай Заболоцкий, Евг. Чарушин, Л. Пантелеев. В 1927 году Горький, находясь в Сорренто, прислал письмо, высоко оценив работу редакции.  Были и нападки на редакцию со стороны некоторых рапповцев, на что Алексей Максимович отозвался гневной статьёй «Человек, уши которого заткнуты ватой», адресованной гонителям фантазии и юмора в детской книге.  Псевдолитераторы подвергли критике и замечательное стихотворение Маршака «Вчера и сегодня», где беседуют между собой: лампа керосиновая, свечка стеариновая, коромысло с ведром и чернильница с пером:

 Лампа плакала в углу,

За дровами на полу:

–Я голодная,

  Я холодная!

 Высыхает мой фитиль.

 На стекле густая пыль.

В конце концов расстроенная керосиновая лампа вызывает на диалог электрическую, обратившись к ней довольно грубо:

– Вы, гражданка, – самозванка!

 Вы не лампочка, а склянка!

А она мне говорит:

– Глупая вы баба!

Фитилёк у вас горит

Чрезвычайно слабо.

Между тем как от меня

Льётся свет чудесный,

Потому что я родня

Молнии небесной!

               Что здесь можно критиковать? Не вижу! Самуил Яковлевич вспоминает, как «после одного из совещаний о детской литературе Горький спросил его своим мягким, приглушённым баском: 

– Ну, что, позволили наконец разговаривать чернильнице со свечкой?

И добавил, покашливая, совершенно серьёзно:

– Сошлитесь на меня. Я сам слышал, как они разговаривали. Ей-Богу!»

               В 1933 году Алексей Максимович пригласил Маршака к себе в Сорренто, чтобы наметить в общих чертах программу и поработать над письмом в ЦК партии об организации «Детгиза» – первого в мире и небывалого по масштабам государственного издательства детской литературы. Самуил Яковлевич прекрасно понимал, что писать для детей – высокое искусство и при этом не должно быть никаких скидок на возраст читателя. Вклад писателя в детскую литературу и в литературу в широком смысле этого слова воистину уникален. Работоспособность и жизненная позиция автора, внимание к коллегам писателям, обеспокоенность их судьбой, также заслуживают восхищения. Меня очень тронула та боль, с которой он отозвался в стихах на преждевременный уход из жизни Марины Цветаевой:

Но так отчётливо видна,
Едва одета лёгкой тканью,
Душа, открытая страданью,
Страстям открытая до дна.

Пусть безогляден был твой путь
Бездомной птицы-одиночки, -
Себя ты до последней строчки
Успела родине вернуть. 

В годы Великой Отечественной войны он писал сатирические стихи, фельетоны, эпиграммы, пародии,служившие острым оружием в борьбе с фашистами. Цитирую: «То, что стало смешным, перестает быть страшным. Сатира - отличное противоядие вредоносным идеям и лженаучным теориям.  Она умеет бороться с изощренной ложью и самой злостной клеветой».Именно в военные годы с наибольшей полнотой отразилась идейно-художественная зрелость Маршака-сатирика. Его сатирические стихи представляют собой глубокие обобщения, выраженные в яркой агитационной форме. Да, я не оговорилась, агитационную форму не принято считать поэзией, но в годы тяжёлых испытаний сердцем написанный призыв, сплачивает народ, поднимает боевой дух. Поэт успешно продолжил традиции двух мастеров этого жанра - Демьяна Бедного и Маяковского; ОКНА ТАСС стали продолжением ОКОН РОСТА.Советский плакат «Слёзы, смех и смерть. Окно ТАСС №873» художников Кукрыниксы (М. Куприянов, П.Крылов, Н.Соколов) вышел в 1943 году.

Плакат выполнен в сатирическом жанре и разделен на три части. Каждая часть подписана стихами С. Маршака. Плакат показывает, что немцы нытики или веселуны запрещены в Третьем Рейхе, а другие, отличающиеся от первых нашли свой конец в России. Плакат несёт агитационно-пропагандистскую направленность и сопровождается стихами:

Этот немец – тихий нытик.
Он на всём поставил крест.
И на днях, как злостный критик,
Был посажен под арест.

Этот фриц – смешлив не кстати.
У него кривится рот.
И сидит он в каземате
За последний анекдот.

Этот немец – не в кутузке,
Очевидно потому,
Что удачный выстрел русский
Раскроил башку ему. 

Много, очень много ещё можно рассказать о многогранной деятельности автора – поэта, писателя, драматурга, человека, посвятившего всю свою жизнь служению литературе, но пора перейти, пожалуй, к книге «Воспитание словом», послужившей отправной точкой, катализатором для написания этого очерка. В ней собраны статьи Самуила Яковлевича за последние тридцать лет жизни. Автор щедро делится с читателем мыслями о мастерстве и силе художественного слова, о хороших и плохих рифмах, об искусстве перевода и т.д. Большое внимание уделено разбору сказок, особенно из творческого наследия, горячо любимого им Пушкина.Коснёмся немного этой стороны деятельности Маршака. С его слов «В хорошей сказке не меньше жизненной правды, чем во всякой другой – хорошей повести, пьесе или поэме». События, фантастические превращения, конечно же, вымышленные, «но чувства, которые испытывают сказочные герои, – не выдуманные, а настоящие», – пишет Маршак.И с этим трудно не согласиться.

Многие из нас, и я в том числе, стараемся писать стихи разным размером, но Пушкин так умел подчинить мысль и ритмику стиха, что «один и тот же стихотворный размер у него передаёт и полёт шмеля или комара, и пушечную пальбу, и раскаты грома».Писал чаще всего хореем или ямбом. И при этом оригинально играет звукопись (звуки «ж». «з» «у»). А это – мастерство, иначе не скажешь.В наше время при рифмовке мы стараемся как можно реже обращаться к глаголам либо не использовать вовсе, тем более что глагольную рифму подобрать несложно.  Но Пушкин находил в ней особенную прелесть и не потому, что её подобрать легче, а потому, что «его стих всегда работает и умеет передавать ритм движения, борьбы и труда». Он всегда был скуп на прилагательные. А в сказках особенно. Вот пример из «Сказки о царе Салтане», который нам приводит Маршак:

Сын на ножки поднялся,

В дно головкой уперся,

Поднатужился немножко:

«Как бы здесь на двор окошко

Нам проделать?» – молвил он,

Вышиб дверь и вышел вон.

Следует заметить, что предложения составлены только из существительных и глаголов, но какая мощная энергия движения заключается в них: «поднялся, уперся, поднатужился, молвил, вышиб и вышел» – шесть глаголов в шести строках (стихах)! Итог – победа, потому что вышел, освободился от бочки. А вот другой пример из «Полтавской битвы»:

Швед, русский, – колет, рубит, режет.

Бой барабанный, клики, скрежет.

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон.

Во всём стихотворении глаголов – тьма, и только эта строфа особенная. Вначале цепь глаголов: «колет, рубит, режет» – предельное напряжение и тут же – плотный строй существительных, будто «спешит угнаться за стремительным бегом событий». Нужны ли здесь прилагательные, либо эпитеты, которые мы так любим. Нет, и ещё раз нет!  Стихи мощные, сильные, энергетически наполненные – по-другому сказать не могу. Но помог мне разобраться во всех тонкостях поэзии, где не так много метафор, эпитетов и других средств художественной выразительности, именно Самуил Яковлевич. Он же, открыл мне газа и на поэзию Некрасова. Как-то прошла она незаметно в пределах школьной программы не более того. Больно грустная, к тому же, недостаточно метафорична, как я считала прежде. А колоссальный душевный захват, который испытываю сейчас при прочтении?.. И в этом суть! Думаю, мне простительно, если даже И. Тургенев был убеждён, что вскорости «самоё имя Некрасова покроется забвением» (С.Маршак – «О стихе работающем и праздном»). Автор для примера обращается к стихотворению Некрасова «В деревне». Цитирую слова старухи, потерявшей сына, которая причитая по-бабьи, изливала горе своей соседке:

Ветер шатает избёнку убогую,

Весь развалился овин…

Словно шальная пошла я дорóгою:

Не попадётся ли сын?

Взял бы топорик – беда поправимая –

Мать бы утешил свою…

Умер,Касьяновна, умер, родимая, –

Надо ль? Топор продаю.

Кто, как доносится тёплая шубушка,

Зайчиков новых набьёт?

Умер, Касьяновна, умер, голубушка, –

Даром ружьё пропадёт!

Суровая жизненная проза, полная глубокого драматизма, «проза, питающая подлинную поэзию и отличающая её от поддельной» (С.М.). Тихий вопрос «Надо ль?» – звучит страшнее материнских слёз, даже несколько кощунственно при таком горе, но он пронзает читателя насквозь. «Топор продаю», «Даром ружьё пропадёт – настоящая, народная поэзия.В ней такая заключена безысходность, такая непреходящая тоска и убогость российской глубинки, переданная двумя простыми, короткими фразами, что диву даёшься умению автора.«А ведь наличием этой прозы в стихах, в повестях и романах измеряется поэтическая честность, поэтическая глубина, ею измеряется и художественное мастерство», – так сказал Маршак о творчестве Некрасова.А прочитав рассказ Льва Николаевича об Отечественной войне 1812 года, написанный для детей, он написал: «Лев Толстой блистательно показал, что даже урок истории, хроника подлинных событий, может стать поэтическим произведением – сказкой, возбуждающей народное чувство». 

В книге очень подробно разобрана поэзия А. Твардовского (статья «Ради жизни на земле»), проза М. Ильина – младшего брата Маршака («Поэзия науки»), проза Л. Пантелеева и Г. Белых («Республика «Шкид»), но это отдельные истории, далеко не последние, о которых можно писать и писать. Решает судьбу любой книги, разумеется, читатель, поскольку он лицо незаменимое. «Без него – пишет Самуил Яковлевич – все произведения Гомера, Данте, Шекспира, Гёте, Пушкина – всего лишь немая и мёртвая груда бумаги… Все струны, которыми владеет автор, находятся в сердце читателя». И от того, как тот или иной писатель умеет управлять этими струнами – ключиками к нашим сердцам, зависит дальнейшая судьба его книги.

4 июня 1964 года не стало писателя, глубокого аналитика, большого друга детей. Он прожил долгую и славную жизнь. Был награждён двумя орденами Ленина, Орденом войны I-й степени,Орденом Трудового Красного знамени, четырьмя Сталинскими премиями. В конце жизни получил Ленинскую премию за стихи для детей и лирику.До последнего дня своей жизни работал, правил корректуры, даже находясь в больнице, чувствовал глубокую ответственность за каждое написанное им слово. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Используемая литература:

«Сказки. Песни. Загадки. Стихотворения. Вначале жизни (страницы воспоминаний) – С. Маршак, Москва, Издательство «Детская литература» 1983

«Стихотворения и поэмы» – С.Я. Маршак, «Советский писатель», Ленинградское отделение, 1973

«Воспитание словом» – С. Маршак, Москва, «Советский писатель» 1964

«Жизнь и творчество Маршака – Москва, Издательство «Детская литература» 1975

Татьяна Мажорина

1. 09. 2017.