ВЕСНА  В  МОЁМ  ГОРОДЕ

«Вить!Витя-витя-витя-витя!» – слышу я сквозь сон. Луч солнца, проникший в комнату через неплотно сдвинутые шторы, давно стережёт меня, и только я поворачиваю голову, светит мне в глаза, заставляя их открыть.

 «Вить-вить! Витя-витя!» – снова слышу за окном. «Кто это там Витю зовёт?» – любопытство заставляет меня встать с кровати. Я открываю окно. Золотистый солнечный свет заливает комнату. Я чувствую, хотя ещё и морозный,  весенний  воздух, запах влажной земли и клейких тополиных почек.

«Вить-вить!» – какая-то птичка порхает с ветки на ветку. Я не успеваю её разглядеть. «Что тебе надо вить? Гнёздышко?» – мысленно спрашиваю я. И сама же отвечаю: «Ну, конечно, гнёздышко – весна же!»

«Витя-витя!» – звучит то справа, то слева от окна. «Витя. Виктор, –рассуждаю я. – В переводе с латыни – «победитель».   Ну, да, победитель – март. Только почувствовалось его приближение – ушли холода. Отступили серые, тяжёлые тучи, ещё недавно оккупировавшие небо, сбежал и спрятался в ручьях нечастый в наших краях снег.

Внезапно мои мысли прерывает соседский крик:

– Пошли отсюда, лошади! Всё утро по карнизу топчитесь – спать не даёте!

Стая голубей взмывает вверх.

Один из стаи, белый в коричневатую крапинку голубь, садится на блок сплит-системы рядом с моим окном.

– Привет! – говорю ему.

Он с опаской косит красным глазом в мою сторону. Видимо, не почувствовав угрозы, начинает ворковать.

– Вот, весна пришла, – киваю ему. – Зимой вашего брата не слышно было. Будете теперь тут «ухать», перья на балкон сыпать…  Ладно, сиди. Зови свою зазнобу.

Голубь не обращает на меня внимания. Лишь переминается с лапки на лапку. Каждое его движение отдаётся в металлической коробке сплита громким цокотом. 

– А топчешься ты, и вправду, как конь.

Я закрываю окно. Надо выбираться на улицу – грех в такую погоду дома сидеть!

Во дворе краснощёкая мастер чистоты поднимает в воздух ещё не прибитую весенним дождём пыль. Смеются дети, гремят по асфальту колёса роликовых коньков. В песочнице, замахнувшись на творение Россини, выводят рулады мартовские коты.

Минуя это царство какофонии, вхожу в маленькую рощу неподалёку. Вытоптанная тысячами ног дорожка ведёт меня вглубь. Здесь окутывает тишина. Только тоненький голосок синичек да стрекот сорок напоминают о существовании звуков.

Лёгкий ветерок заигрывает с веточками ивы, склонившейся к ручью, чтобы полюбоваться новым нарядом, который вот-вот сошьёт ей весна.   Разостлала светло-зелёный ковёр земля. Из-под останков прошлогодних листьев пробиваются первоцветы. Жёлтые, как солнце, и синие-синие, цвета неба. 

Слышу знакомое «витя-вить!»   Поднимаю голову: надо мной качается ветка клёна. «Опять прозевала, кто Витю зовёт. А, может, птичка слова не выговаривает? – вдруг приходит мне мысль. – И у неё, просто, не очень хорошо получается «вита» – «жизнь»».