Павел Малов

 

Сказ о великой смуте

 

 

 

«Пусть знает, пусть слышит Москва –

На расправы её мы взбыстрим.

Это только лишь первый раскат,

Это только лишь первый выстрел».

(Сергей Есенин. «Пугачёв»)

                                                                                  

                              «Что, скажи, случилось? Что же с нами сталось?

В кабаке упиться намертво осталось!

Бросить шапку наземь, разорвать рубаху

И башку хмельную положить на плаху!»

(Павел Малов. "Русская песня")

 

 

 

Зачин

 

Мы сидели в пустом ресторане,

Двое бывших советских солдат.

Моего соратника звали

По-восточному – Салават.

Салават... Салават Юлаев...

Сразу вспомнился мне герой.

Его каждый со школы знает,

А теперь он сидит со мной.

Он сидит... в зелёной парадке,

Стрижка – ёжик, маслины глаз...

Отслужил, солдат, всё в порядке,

Министр подписал приказ!

В чемодане подарки близким.

Мы со службы едем домой.

А неделю назад Лариска

Порвала вдруг в письмах со мной.

Перспективный ей муж попался,

Инженер, с квартирой причём!

Я всем телом к другу подался

И коснулся его плечом.

Я сказал: «Понимаешь, штука

Наша жизнь...

Салават, поверь:

Чуть не каждая женщина – сука,

А мужик чуть не каждый – кобель!»

Он молчал, ворочая вилку

И стуча по краю стола.

Я ж, как водится, лез в бутылку,

Словно камни, швыряя слова.

А потом, когда пыл растаял,

Когда я уронил кулак,

Он промолвил: «Ну, что болтаешь?

Ты, я вижу, совсем дурак!»

Я взглянул на него с обидой,

Только друг мой уже вставал,

Сигарету с фильтром «Аида»

Он задумчиво в пальцах мял.

Двигал стулья швейцар у входа.

Мы оделись и вышли вон.

...Окружала сырая природа

Пожелтевший от листьев перрон.

Гул по рельсам шёл, нарастая,

От ударов вагонных колёс.

Вдруг на шпалы свалился с лаем

Чей-то пудель – молоденький пёс.

А за ним – малец несмышлёный!

Поезд жаром дохнул в трёх шагах...

И мелькали вагоны... вагоны...

Таял крик Салавата в ушах.

Я не понял, как он решился?

Как успел?..

Тормозил тепловоз...

По платформе пудель носился

И лизал окровавленный хвост.

А мальчишка – смертельно белый –

Тонким голосом мать свою звал.

«Что же ты, сорванец, наделал?!» –

Кто-то с горькою ноткой вскричал.

Колыхалась толпа густая,

Я же здесь оставаться не мог.

Воробьёв рассыпалась стая

У меня из-под самых ног.

Громоздились покатые крыши,

Ильича мок облупленный бюст…

Завтра, верно, о друге услышит

Из газет весь Советский Союз!

Я ж ему честь воздам по-другому,

Вашу прессу я видел в гробу!

 

Подобно весеннему грому

Разразился на Яике бунт...

 

 

1 часть.

Царь Емельян

 

 

1. Крестьяне

 

Ветры злые в губернии дули,

Осень правила свой произвол.

И ярмо крепостные тянули,

Как голодный пахотный вол.

Ведь землица вся – у богатых,

Всё у них – и речка, и лес.

В городах для острастки – солдаты.

Ну, а смердам – на кладбище крест!

И смирились холопы, туже

Подтянули свои кушаки,

Ведь против солдатских ружей

У них – лишь одни кулаки!

………………………………….

«Рази попрёшь против силы? –

Сетовали в кабаках

На явь сермяжную. –

Милай!..

Жисть... подери её прах!»

Тянули мутную брагу,

А старый солдат сурово

Плёл бисер слов про отвагу

Славного князя Суворова.

Про яростные баталии

С ордой турецкого визиря...

Быстро – скудная – таяла

Выпивка и провизия.

Потом горластой пехотой

Месили по улице грязь,

И дома били за что-то

Баб,

Только слышалось:

«Хрясть!»

Чуть свет на барщину скопом

Плелись, пересилив лень...

Порою бежали холопы

На юг из своих деревень.

И если схватят – арапник

По спинам гулял сгоряча.

Кожа, как рваная тряпка,

Сползала с худого плеча.

 

…Народ изнывал в России,

Копил на империю зло,

Когда на Яике свили

Вольные птицы гнездо...

 

 

2. Пётр III и Екатерина

 

В Германии,

В Штеттине прусском,

Росла у герцога дочь…

Пред дальней поездкой к руссам

Поклоны била всю ночь.

На утро нагрянули сваты,

Как в бане, шуб навалив.

И ветер сорочкой примятой

В подолах запутался ив.

Потом, как всегда с приданным,

Невесту везли к жениху.

И сыпал небесной манной

Снег на леса доху.

Дорога петляла в гору,

Невы блеснуло стекло...

В тулупе, что был не впору,

Пётр решил: «Повезло!

Жена, не женщина – амфора

С десертным «Клико» до краёв.

Все проститутки Франкфурта

Подвязки не стоят её!

Дружки от зависти взвоют...

Потом (представляю, майн гот!) –

Старою бабой-ягою –

Тётушка нас позовёт...

Чтоб её черти постригли

В подземный свой монастырь!

И вспыхнет солнце, как Фридрих,

В промозглой стране Сибирь!..»

………………………………….

Так думал наследник престола

С лицом, обращённым на вест.

Столицу, как тело Христово,

Каналов распял синий крест...

Балы... У Петра зевота, –

Аж скулы в суставах хрустят!

Он с оловянной пехотой

Потешный затеял парад.

В седле гусарском, на троне ли, –

Во всём он видел игру!..

Жена делами греховными

Тайком занималась в саду

Зимнем.

А может, в спальне…

Везде влюблённым – альков.

Сегодня – Никита Панин,

Завтра – Григорий Орлов!..

Неясно, кто же «ославил»

В придворных кругах Катерину...

 

Родился первенец Павел,

Но Пётр не признал своим сыном...

 

 

3. Переворот

 

Суровый век знаменит

Коварством придворной знати…

И вот – Пётр III сидит

Под стражей, как будто тать он!

Сидит в заточении – злой,

Шляпу швырнув на лавку.

...На площади гонят сквозь строй, –

Лупят солдата

Палками.

И думает узник, узря

Эту жуткую сцену:

«А вдруг вот так – и меня?..

В Берлин бы!..

К канцлеру в Вену!»

…Но вновь барабаны гремят,

Будто беснуются духи.

Взлетает шпицрутенов ряд,

По спинам щёлкает сухо.

И видит Пётр, как сквозь сон, –

Себя в застенке под пыткой.

………………………………..

«А Катька же, вишь, в унисон,

С Орловыми – хлещет напитки…

Не может жить, не блудя.

Я был, как юнец, наивен:

Особам таким три рубля

Цена в притонах Берлина!

Смутьянами окружена,

Портовой шлюхи навроде,

Законного мужа жена

Коварно лишила свободы.

Но, верю, – я буду спасён!

Иль зря помогал расколу?

Вот слышу, гудит не стон

В чащобах по скитам –

Колокол!

Спешат на подмогу мне рати,

Двумя перстами крестясь...»

 

Вдруг кто-то скомандовал: «Хватит!

Закончилась, Пётр, ваша власть!»

 

 

4. Степь

 

...Словно уменьшены в десять раз,

Как «бабы», вросли в курганы

Сурки,

С тоскою в даль устремясь,

У истуканов тех странных.

Вьётся ковыль по земле, словно лён,

Степь уцепилась за солнце...

Сколько воды утекло с тех времён,

Высохло сколько колодцев?

Сколько в степи этой белых костей,

Сколько заржавленной стали?

Сколько незваных в Россию гостей

Здесь животы свои клали?

……………………………………….

...Катит татарской кибиткой клубок

Перекати-поля.

Ночью выходит на промысел волк –

Мастер степного

Разбоя...

Степь моя, – от Дона реки

До Оренбургского края!..

Спят в степи казаков городки,

В реках плетни купая.

Донцы – народ железного нрава,

Как волки живут на воле.

Их войны бросают налево-направо,

Как перекати-поле...

 

* * *

Ты чуешь, станишник, про горы Кавказ,

Где Терек ревёт диким барсом?

Там чтут казаки ватажный наказ,

Что сам завещал – Некрасов!

Там тоже прознали о Питере весть:

«Надёжа в столице скончался!»

Гонец на коне, пропылённый весь,

По тайным шляхам промчался...

Потом явился бродячий монах, –

Нашёптывал людям верным,

Что спасся от смерти, бежал монарх

К австрийскому канцлеру в Вену!

Так мстил супруге задушенный Пётр,

Крамольными слухами мучил.

Роптал по весям сермяжный народ,

Сгущались на Яике тучи...

 

И грянет бунт беспощадный, как дождь,

Под треск повстанческих пушек, –

Повергнет Русь в смертельную дрожь,

Привычный уклад разрушит!

 

 

5. Пугачёв

 

Кто в лик воззрит поначалу –

Раменами лишь пожмёт:

Бородка – мочало-мочалом,

Чёрные брови – вразлёт.

Беглый, должно быть,

Тать ли…

Шатается люд по Руси...

Но ты умётчика, кстати,

Об этом скитальце спроси!..

Уже посвятили многих –

В тайну –

Свирепых вояк.

И клялся там каждый Богом,

Яицкий верный казак…

Клялся матерью старой,

Что будет, как рыба, нем!

Клялись Аллахом татары,

Калмыки – чёрт знает кем.

Клялись, упав на колени,

Лбами тычась в помёт,

В том, что любой изменник

Смертью собачьей умрёт!

Жрали в знак верности глину,

Бороды в лужах моча.

Дождь струился по спинам,

Будто верблюжья моча.

Клялись за умётом степи,

Стекая кровью зарниц.

И даже собака с цепью

Пред ним опускалась ниц.

 

...Кто в лик воззрит без опаски,

Умом мужицким поймёт:

Не глупых шутов побаски –

Сам Царь восстал за народ!

 

 

6. Под Оренбургом

 

Пугачёв, Пугачёв –

Горячее сердце,

Осаждает он в Берде

Рейнсдорпа немца.

 

Тот страшится на брань

Выйти в чисто поле.

Парики его солдат,

Слышь, побило молью.

 

Заржавели на стене

Старые мортиры.

На печах по избам спят

Лихие командиры.

……………………..

Пугачёв песнь поёт

Со своими витязями.

Пополняется Берда

Войском и провизией.

 

Становище – что базар,

Но вглядись получше:

Гарнизонный офицер –

Средь толпы дремучей!

 

Разбивает на полки,

Вносит дисциплину.

И в любом конце Берды

Ту узришь картину.

 

А у царского крыльца

Стража бьёт орехи…

Заседает во дворце

Военная коллегия.

 

Пушки с ядрами нужны

Казачьей артиллерии.

Вор-Хлопуша обещал

И ему поверили!

 

Сам надёжа-государь

В кресле восседает.

Шапки ярко красный шлык

До плеча свисает.

 

Внемлет он речам гонцов,

Глаз горит лукаво:

«Эх, Емелька, полонил

Ты, чай, полдержавы!

 

До Москвы дойдёшь, гляди,

Вырвешь трон с корнями!

Забросаешь Питербург

Не шапками – камнями!

 

Берегись тогда жена,

Потаскушка Катька,

Не захочешь ли всю ночь

С мужиками спать-ка!

 

Баба что... Побить бы всех

Ревнителей дворянских!»

 

...Между тем в Берде пошло

От безделья пьянство.

 

 

7. Разгром Кара

 

He объявлен хазават,

В Башкирии спокойно.

Там Юлаев Салават

Собирает воинов.

Поведёт ту рать пиит

Генералу Кару.

Инсургентам всем грозит

Кар свирепой карой.

Целый батальон бойцов

Губернатор дал ему.

Вышел немец на крыльцо

Любоваться далями.

Смотрит: конница спешит,

Снег ложится пухом.

У колодца верещит

Среди баб старуха...

К генералу подбежал

Гренадер с докладом:

На плече ружьё держал,

Словно на параде.

Стукнул рваным башмаком

И – во фрунт пред строем:

«Так что – Вор засел кругом,

Не уйти без бою!»

…………………………….

Кар велел сигналить сбор.

Вышли за околицу...

В чистом поле, будто сор, –

Самозванца конница.

И тряхнул деревню гром,

Ядра снег взъерошили.

Кар застыл, как старый гном,

С мордой перекошенной,

А по снегу там и тут

На его порядки –

Пугачёвцы так и прут

Храбро, без оглядки…

Вот поручик вверх поднял

С белым шарфом руку:

Это для башкир сигнал –

Изготовить луки.

Взмах рукой –

И Салават

Вздыбил лошадь в небо, –

Нукеров повёл –

Назад,

Словно здесь и не был!

Только белые снега

Выбили копыта...

 

И пустился тут в бега

Кар с нерусской прытью!

 

 

8. Зарубин-Чика

 

Вдалеке, за бугром, –

Бастионы и рвы Оренбурга.

Очень редко средь поля

Мелькнёт у Берды верховой.

Bсe дороги в заносах,

На днях поработала вьюга.

И вздыхает Зарубин,

Похмельной тряхнув головой.

И помыслив: «Однако,

Метель была на руку немцу!» –

За божницею шарит,

Где прячет хозяйка первач.

И накинув зипун,

Он стучится в избу по соседству,

Испросив у дневальных:

«Служивые, дома Пугач?»

И узрев – самого,

Тихо молвит: «Здорово, Иваныч!»

«Здрав будь! Здрав будь, Чика», –

Сверлит оком дружка Пугачёв.

«Я о чём, бишь, хотел...

Уж не сетуй, – без царского званья,

Я, Иваныч, поведать

Хотел тебе вот, брат, о чём:

К Рейнсдорпу, слых есть,

Подошли из Москвы подкрепленья.

Проворонили наши, –

От пьяниц порядка не жди!

Ты мне дай рыл пятьсот

Да направь по башкирским кочевьям, –

Укатают каратели

Воинство наше, гляди!..

На отцов-атаманов

Плохая, сам знаешь, надёжа,

Ты игрушка в их лапах,

Иваныч, об этом, брат, знай.

Им бы – власти да грошей,

А жинкам – мехов на одёжу.

Я те верно скажу,

Ну, и ты на меня не серчай».

«Не серчаю, Чика.

В добрый час! Сам я тут повоюю.

Отправляйся к Уфе,

Коль милее тебе энтот кут.

Пропадать, так под песню

Разбойную, русскую, злую.

Чёрт не выдаст, башкирцы

От подлой измены спасут…»

 

Надвигались с кордонов

На царство мятежное тени…

Надломились турецкие орды

В осадных боях.

Сам Суворов идёт

Русь поставить как встарь на колени,

И на веси нагнать –

Плахой грозной – прилипчивый страх.

 

 

2 часть.

Батыр Салават

 

«Над простором седых ковылей

Полночь лунная тихо плывёт.

В перелеске поёт соловей,

Не пойму я, о чём он поёт».

                        (Салават Юлаев)

 

1

Невысоки Уральские горы,

Перевалы в щетине лесов...

В темень месяц нависнет подковой –

Птиц ночных пугая и сов.

Ночью всё на просторах спокойно,

Лишь в тайгу по грибы не ходи!

Стерегут башкирские воины

Все урочища там, все пути.

...Треснет ветка сухая под всадником.

Придержи, человек, коня!

У башкирцев острые сабельки,

Быстры стрелы, стальная броня!

Салават собирает силы,

Словно стрелы в общий колчан.

Ничего что отаву скосили,

Снова встанет трава – не бурьян!

 

…Он сидит под высокой елью

И задумчиво смотрит в даль:

«Где ж ты, брат, Пугачёв Емеля,

Царь ты нам, иль больше не царь?

Может, сгинул в поле, на плахе ли,

Подкосил тебя нож?

Может, в клетке звериной, в лагере

Казни ждёшь?

Может, лютой изменой предали

Атаманы тебя?

Они шли за твоими победами,

Но подкралась беда...

Высоко ты стрелу пустил,

Мятежный казак.

Но не в цель, прости, –

Попал впросак!

И теперь – лишь погибель в бою

Нам всем!

Или, может, сабли сложить…

И – в плен?

Нам жизнь дадут и кирку дадут:

Ступай

С лбом клеймёным вину

Искупай!

На коленях весь век

С русом – стой.

 

Только нам лучше смерть –

В бой!»

 

 

2

И закипела в Зауралье война,

Мятежом вся Башкирь объята...

Запомнит Россия-страна

Прославленного Салавата!

Запомнят Оса и Казань

Свирепую месть Востока,

Когда свою страшную дань

Там смерть пожинала жестоко!

Бурлили степные низы,

Внимая Аллаха веленью.

Сражались башкирцы за жизнь,

За счастье,

за волю,

за землю!

 

3

День прошмыгнул, как мышь,

В красную щель заката.

В стойбище

Бугалыш

Вошёл тумен Салавата.

Но тут настигла беда,

Кони заржали чужие...

И треуголки солдат

Повстанцев вдруг окружили.

Штыки – прямо в грудь, в упор,

И залпы гремят, не смолкая.

Как будто свинцовый мор

Башкир из седла вырывает.

В очах – кровавый туман…

Смахнула смерть пол-отряда.

Зарубин-Чика, атаман

С батыром рубился рядом,

Пугачёва верный соратник,

Поднявший беглый народ.

Он, словно былинный ратник,

В толпе расчищал проход.

Как махнёт булатною саблей –

Так и валится ворог к ногам...

 

Лишь к утру прорвали осаду,

Бросив мёртвых и раненых там.

 

 

4

Синей веткою ёлка качала,

Под зурну песня счастья звучала…

 

По поляне, затопленной цветами,

Белозубой улыбкой блестя,

Лёгкими шагами

Шла Зюльфия.

А следом – в халате пёстром, –

Ступая неслышно, как тигр,

С песней о небе и звёздах

Шёл Салават батыр:

«Зюлейка, этот луг весь –

Твой!

И – твоя тишина!

И сердце моё, и песня!

Ha!

Возьми всё себе, родная,

Свободу мне только оставь!

Я радости большей не знаю,

Иль, думаешь, я не прав?

Свой лук никому не отдам я

С колчаном калёных стрел.

Я нынче прозрел Адамом,

Запретный плод бунта съев!

...Пою твоих глаз кипение,

Твою степную красу...

Но утром нам в наступление

Идти на город Осу.

Зюлейка!..»

……………………

«Ах, Салават,

Друг и брат,

Солнце моё ясное,

У русской царицы

Много солдат, –

Ты дело затеял

Опасное!

Не бунтуй, Салават,

Я молю тебя,

Оставь своего

Предводителя!

Ведь он совсем не похож

На царя,

Хоть я и царей

Не видела.

Уйдём в дальний лес,

Чтоб никто не нашёл...

В раскольничьих скитах спрячемся!

Нам будет вдвоём в лесу

Хорошо,

Ведь кровь у меня горячая...

Уйдём!..»

…………………………………..

«Зюлейка, ты что говоришь?! –

Салават вдруг нахмурил брови. –

Выходит, напрасно под Бугалыш

Пролито столько крови?

Сбежим, –

А волки пускай народ

Башкирский

Терзают на части?

Бьётся царь Пугачёв целый год

С царицей

За валю и счастье!..

Зюлейка,

Давай его продадим,

Как лошадь, купцам из Коканда?!

 

Прощай на веки!

Останусь я с ним…

Не плачь, родная, так надо!»

 

 

5. Лебединая песня Салавата

 

«Урал мой благодатный,

Я хочу петь про тебя песню»,¹ –

 

Пел отряд Салавата,

Рассыпавшись по безлесью.

А навстречу –

Земли стон,

То повёл орду солдат

Михельсон.

И, не смыв со знамён

Ляхов крови,

Шёл мятеж усмирять

Сам Суворов.

 

«Урал! Твои чудные вершины

Поднимаются высоко и касаются небес»...²

 

И взлетели стрелы с писком мышиным,

Копий качнулся лес.

И скомкала песню команда:

«Ать-два!»

И зловеще гудел

Барабан.

И шпаги скрестились...

Удары штыков

Разили башкирцев, крестьян,

Казаков.

 

«Ночью, когда проснётся месяц

И окинет взором землю...»³ –

 

И валилось в бурьян

Кровавое месиво,

И конь споткнулся – упал Емеля.

«Левой-правой!

Ать-два!»

Гренадеры оравой –

На Пугача.

«Хватай за плечи,

Срывай кафтан!

Поцарствовал... неча...

Попался, смутьян!»

Сопит солдатская масса

В траве,

В полон берёт

Пугачёва.

И вдруг – Салават на арабском коне, –

И нету в сетях улова!

Вцепился «надёжа» в халат певца.

Уноси, брат-конь, от погони!

На Пугачёве нету лица,

Губы в зёмле и крови.

Летит скакун, разметавши хвост,

А сзади, фузеи вскинув,

Кто сидя, с локтя,

А кто в полный рост –

Стреляют каратели

В спину.

Пуля – дура,⁴ вечно она

Клюнет кого не надо!

И тут батыр на коне застонал,

Пугачёв обхватил Салавата.

Но вот уже лес,

И подмога близка.

И залпы смолкают на поле...

 

Осталось не больше горсти песка⁵

Людей у «царя»

После боя!

 

______________________

^1,2,3 Отрывки из песни Салавата Юлаева.

⁴ «Пуля – дура, штык – молодец» – слова главного усмирителя мятежа А. В. Суворова.

⁵ «Народу у меня, как песку...» – слова Е. И. Пугачёва.

           

 

 

3 часть.

Поражение

              

1. На Волге

 

Солнце по Волге скользит,

Заречная ширь – на ладони.

Лодки – подобье рыб...

Всплески от ядер... Кони...

Гребцы натужатся – взмах!

Ещё и ещё... Будто пляшут

Лодки в косматых волнах,

Колышется Волги чаша.

«Матушка!» – шепчет Перфильев,

Папахой черпнув водицы.

Но – ко всему глухие –

Нахохлились люди, как птицы.

Не зря навострили лыжи

Туда, в азиатскую хмарь...

Здесь каждый мечтает выжить,

Их шанс – самозваный царь!

………………………………

Медленно солнце садится –

Огромный кровавый круг,

Как будто к ногам Царицына

Повстанцев пала хоругвь.

Медленно плещут волны,

Медленно тает свет...

Птицы летят во все стороны,

А людям спасения нет!

А людям одна дорога:

За Волгу, а там – хоть в петлю!

Вернёшься ль к родному порогу?

Вернёшься ль к родному плетню?

Увидишь ли вновь мамашу?

Обнимешь ли жинку опять?

…………………………………..

Всё – Он!.. Заварил энту кашу...

Попробуй теперь расхлебать!

На сердце и гадко, и пусто,

К полуночи время течёт...

И вдруг затянул кто-то грустно

Ту песнь, что за сердце берёт,

Что размягчает душу

Яицкого казака.

Песню, казалось, слушала

Вместе с людьми и река:

 

«За Уралом, братцы, за рекой

Казаки наши гуляли.

Эй живо не робей, казаки гуляли.

Казаки, ой не простаки есть у нас.

Вольные они ребята.

На них шапки, есть у нас.

Все живут они богато.

Они ночью мало спят, есть у нас.

В поле они разъезжают.

Ножик острый, верный друг есть у нас.

Шашка, она лиходейка».¹

 

Перфильев пел, ординарец…

Лучший кулачный боец.

Крестьянские грубые пальцы

Сжимали нательный крест.

………………………………

Не слыхать вдалеке орудий,

Лишь ползут на восток облака,

Тихо вёсла вздымают люди,

Тихо всплёскивает река.

И Перфильева голос звонкий

Гробовую глушит тоску...

Отступают со смертью гонки,

Вот причалили лодки к песку.

Затихает в ночи гиблой Волга

И песни задумчивой стон.

 

Осталось гулять им недолго...

Сморил беглецов крепкий сон.

 

____________________

¹ Старая разбойничья песня яицких казаков.

 

 

2. Монолог самозванца

 

«Вот и заходит звезда моя,

Сердце тугой сжимая.

Где ж вы, дней удалых друзья:

Зарубин-Чика, Шигаев?

Хлопуша?..

Неужто сгорела жизнь

Свечкой с оплывшим воском?

………………………………...

Обложили, псы, меня,

Обложили,

Как байрачного волка!

Бечь?

Да куды от псов побежишь?

Сцапают: пробуй – не пробуй!

Эх, моя жизнь,

Промелькнула ты, жизнь,

Ветром, взрыхлив сугробы.

И виден уж край

Гробовой доски,

Чует верёвку шея!

Виски белы, как будто пески, –

Старею...

Ходил с личиной чужой

Чудаком,

Трещали от спеси скулья.

А следом, с камнем в душе, – Чумаков,

Сзади с ножом – Федульев!

И, словно чёрт без хвоста и рогов,

Всех на крамолу подбил Творогов!

Скрутят, Суворову в клеть предадут.

И снова небо – с овчинку!

Но Салават батыр ещё тут,

Перфильев тут

И Овчинников!

На них, слава вышним, надежда есть.

Казак – породы не сучьей!

Горит закатом повстанческий лес.

Как руки умученных –

Сучья...

Христос Спаситель,

Моя ль вина,

Что осень на табор мой

Зарится?

Кровью листьев готова она

Осыпать мятежное царство».

………………………………

Слезою упал в солончак

Синий пруд,

И ветром с погоста подуло...

 

Паучью измену коварно плетут

Творогов, Чумаков, Федульев.

 

 

3. Измена

 

            «Я не ворон, я воронёнок, а ворон-то ещё летает!»

                                                                       (Емельян Пугачёв)

 

«Измена!

Вяжи, в мать… зачинщиков!» –

Вскричал Пугачёв, стреляя.

Но пал под взмахами сабель Овчинников,

Ускакал, отбиваясь, Юлаев.

Башкирцы – за ним. Только цокот копыт,

Да возглас: «Прости, бачка!»

Да пали ниц в придорожную пыль

Два странствующих старичка.

…………………………………………

«Юлаев – верный!» – слеза по щеке…

Глядит с тоской Емельян

Как пики колышутся их вдалеке,

Пылает огонь стремян.

«Прощайте, други! Знать, в добрый путь!

Жить вам ещё да жить

На свете белом

И правый суд

Над кривдой глухой вершить!»

 

…Измена.

Но ты ведь давно её ждал

И влип, как кур... простофиля!

Но почему же острее ножа

Туманный взгляд у Перфильева?

Да и Федульев, как ива, сник,

Разведка чуть свет пропала…

Что-то не ладится, знать, у них,

Но мало времени, мало!

Кони емшан степной подомнут,

Пугая стремительных птиц.

И в цепи каты тебя скуют,

Бросят в когти темниц...

…………………………………..

Вливаются кони в устье ворот,

Солдаты в каре – манекенами.

И яицкий густо толпится народ

Внизу, у прясла, под стенами…

Ну, всё, казак, разочтись с удалой,

Пропащей своей житухой!

Колокол ожил над головой,

Трезвонит под самым ухом.

Как будто плачет, дурень, о чём…

Завыла труба медным волком.

Прощается люд честной с Пугачём,

Попавшим в капкан за Волгой.

Его, как вещь, продают дружки

По сходной цене коменданту…

 

«Просто выматывают кишки

Суворовские музыканты!

Заткнуть бы глотки калёным ядром,

Да где ты, моя артиллерия?

Хороброе воинство?.. Шаткий трон?..

Мужицкая где империя?

Теперь отдувайся, Емеля, за всех,

А я ль один начал смуту?

Пропала жизнь бесшабашная, эх,

Ваша взяла, иуды!..»

 

Хлопнули с криком почти людским

Створки ворот за пленником...

Брёл народ по избам своим,

В глаза не смотря изменникам.

 

 

4. Последний бой Салавата

 

«Ты далеко, отчизна моя!

Я б вернулся в родные края,

В кандалах я, башкиры!

 

Мне пути заметают снега,

Но весною растают снега,

Я не умер, башкиры!»

            (Салават Юлаев)

 

…В завершении круга злой свары,

Настигали башкирцев гусары.

Как борзых голодную стаю –

Уводил погоню Юлаев,

С ним не больше десятка джигитов,

Остальные все перебиты,

Переколоты, перерезаны,

В кандалы забиты железные.

Никому не уйти от кармы:

На пути вдруг – острые камни.

И тогда, прокричав что-то злое,

Скакунов повернули двое.

…………………………….

Натянули луки,

Пустили стрелы...

Расплылась их кровь

На сугробах белых.

А погоня пошла

Мерить вёрсты дальше.

У башкирца осталось

Восемь верных товарищей.

И кровавой пеной

Покрылись их кони,

И почуяла падаль

Ватага воронья.

В этой гиблой степи

От невзгод не укрыться!

И опять повернули

Двое башкирцев.

Снова стрелы пропели,

Снова сабли упали...

И к дремучему лесу

Салавата прижали.

Лёг на землю сумрак,

Испарились тени.

И последний конь

Подогнул колени,

И последний воин

С Салаватом остался...

Дуб могучий кроной

В небеса упирался.

Их к утру обложили,

Как медведей в берлоге.

 

…И в Казань повезли

По разбитой дороге…

 

 

 

5. На «Болоте»

 

 

«Ладно,

    плюйте,

        плюйте,

            плюйте –

всё же радость задарма.

Вы всегда плюете,

                        люди,

в тех,

    кто хочет вам добра».

(Евг. Евтушенко. «Казнь Стеньки Разина»)

 

 

Холодно, холодно, холодно в поддёвочке,

Вместо пояса у малого верёвочка.

Встал чуть свет, а для чего? – не в зуб ногой:

«Тятя, – плачет, – зябнуть чё? айда домой!»

Но ладонь у тяти ох как горяча,

Приласкал папаня отрока сплеча

Да по мягкому по месту...

Слышно: «Чу!

Енерал, гляди, грозится Пугачу!»

«Говорит чяво?»

«А шут их разберёт...»

«Шу, шу, шу», – снуёт на скопище народ.

Шерсть, овчина и дерюга, и парча, –

Весь посад бежит глазеть на Пугача.

……………………………………

Девка пальцами орудует в носу,

Девка гладит на «холмах» тугих косу,

Девка семечки калёные грызёт,

Шелуху на плечи челяди плюёт.

Отставной драгун, ботфортом гулко топая,

Вынул штоф да и глотнул тайком разок.

«Не с Кавказу, чай, служивай?»

«Не, с Явропы».

«Как там?»

«Кисло».

«Ну-ка, дай хлебнуть глоток!»

……………………………………

Меж лаптями позёмочка стелется.

А Ему у зверь-плахи не верится:

«Не всурьёз энто всё, понарошку!

Вон в ушах у чавэллы серёжки.

Облака стадом тянутся вдаль...

Шапку гдей-то посеял, ан жаль!

Уши зябнут. Морозец – дай Бог!

Так бы бечь припустил со всех ног...

Баба нянчит дитятю, что ей?

Щи варить, да рожать мал-детей!

Неужель и взаправду – казнят?

 

А народу кругом!

А солдат!..»

 

1984 – 2022 гг.