17 ноября исполняется 70 лет известному историку казачества, публицисту Михаилу Павловичу Астапенко! Поздравляем автора и желаем здоровья, творческого настроя и благополучия!

                                  АТАМАН ПЛАТОВ В Англии

              (отрывок из книги М.П. Астапенко «Вихорь-Атаман»)

В теплые весенние дни 1814 года бурное веселье полыхало по всей Европе: страны и народы «Старого Света» праздновали окончание многолетней эпохи кровопролитных наполеоновских войн.

В это радостное для русских и их союзников время английское правительство передало императору Александру Первому приглашение во главе делегации посетить Британские острова с дружественным визитом. Приглашение было принято, и вместе с царем в Англию определено было ехать М.Б.Барклаю де Толли, П.А.Толстому, А.И.Чернышеву, Ф.П.Уварову - боевым генералам – а также видным дипломатам К.В.Нессельроде, Адаму Чарторыйскому и Адаму Ожеровскому. В состав делегации включили и донского атамана Платова, о чем особо просили государя англичане.

Имя Матвея Ивановича еще до вступления русских дивизий в Западную Европу и приезда атамана в Лондон было известно в Англии. В конце 1812 года одна из лондонских газет писала по поводу ошеломляющих побед русского оружия в войне с Наполеоном: «Непрестанно получаемые здесь известия об успехах российского оружия, можно сказать, приводят в восторг всю Англию. Повсеместные пиршества изъявляют совершенно искреннее участие в сих торжествах над общим неприятелем. …Имена Кутузова, Платова, Витгенштейна носятся из уст в уста во всех обществах и беседах. Рюмки стучат, вино разливается повсюду: и если русские продолжат и далее успехи свои, то они лишат не только неприятелей своих французов их могущества на твердой земле, но и у нас от сих побед не станет вина, или, по крайней мере, оно очень вздорожает».[1]   

К утру 24 мая 1814 года все было готово к отплытию. Пролив Ла-Манш заполонили различные суда, стоявшие в два ряда от побережья Франции до берегов Англии. В час дня пи ясной погоде и легком ветерке русская делегация погрузилась в Булони на фрегат и в шесть часов вечера прибыла в английский порт Дувр. Через два часа под гром пушек и восторженные крики англичан, русские гости во главе с императором Александром Павловичем сошли на британский берег.

Тысячи англичан встречали их. В толпе больше всего находилось простолюдинов, то и дело весело и озорно выкрикивающих слова приветствия и благодарности русским, разгромивших непобедимого Наполеона, столько лет державшего в страхе всю Англию. Слова приветствия посылались из толпы императору Александру, прусскому королю Фридриху Вильгельму, фельдмаршалу Барклаю де Толли, прусским фельдмаршалам Блюхеру и Йорку. Но наиболее восторженной встречи удостоился донской атаман. Едва Платов появился на открытой палубе корабля, как из тысяч грудей встречающих вызвался единодушный крик:

- Платов! Платов!

Среди неумолчного шума и ликования англичан Платов сдержанно, с достоинством, раскланивался. Потом что-то шепнул лейб-медику Вилие. Тот, выждав пока на некоторое время стихнет шум толпы, произнес несколько приветственных слов от имени атамана по-английски. Это вызвало новую бурю восторга на берегу.

Рано утром следующего дня свита Александра Первого в специально мягкорессорных колясках направилась в Лондон. «Дорога и лошади бесподобные, - писал один из участников этой поездки государственный секретарь В.Р.Марченко, - до Лондона мы ехали только двенадцать часов. На станциях везде были завтраки за счет принца - регента. Дороги по Англии – сады, а деревушки – дачи. Чистота удивительная и архитектура своя. Домики небольшие, но опрятные. Везде видно богатство, и не встретится ни один нищий, тогда как во Франции облепят они приезжего и бегут непрерывно за коляской. Дорогою не было проезда от англичан: везде кричали «ура» и женщины на скаку, подбегали к коляске пожать руку. Миндальные пироги на столе и окна в домах – украшены именами Блюхера и Платова».[2]

Коляски с русскими гостями, в одной из которых сидел Платов, на всем пути от Дувра до Лондона проезжали через многочисленные триумфальные арки, обильно увитые живыми цветами. Наконец показался Лондон.

При въезде в английскую столицу толпа встречающих восторженно обрушилась на русских гостей. Мужчины горячо жали атаману руки. Выдержанные англичане на сей раз изменили своей традиционной национальной черте и наперебой громко восхваляли подвиги Платова и его казаков. Чопорные английские леди на память о посещении Лондона легендарным атаманом казаков вырывали по волоску из гривы боевого светло-серого  коня Платова по кличке «Леонид».[3] На нем Матвей Иванович с боями прошел всю Европу и теперь с трудом продирался сквозь восторженную толпу англичан.

Покоя не было и в доме, где посетили Платова. Едва он появлялся во дворе, его моментально окружала толпа, дежурившая у ворот. Снова раздавались восторженные крики:

- Ура! Ура! Платов!

Даже самодержавца всероссийского Александра Павловича встречали с меньшим восторгом…

…И потянулись беспокойные дни визита…

Платова наперебой приглашали в гости, почитая за особую честь видеть его в своем доме. Многочисленные приглашения посетить спектакли атаман получил и от лондонских театров. Чтобы не обидеть никого, он старался посетить все спектакли.

Как только он появлялся в ложе, все присутствующие, в том числе и актеры, стоя приветствовали донского атамана. О спектакле в эти минуты все забывали. Пробыв полчаса в одном театре, Платов спешил в другой. Там все повторялось сначала: крики, гул одобрения, нескончаемые похвалы атаману и его казакам.

Вечером, когда по-стариковски не спалось, Платов бродил по дому, изучая его планировку. Непривычным для него было то, что дом, как и многие английские жилища, отапливался углем, от сгорания которого тяжело дышалось и болела голова. На улице было не лучше: в самый лучший день поутру всегда висел туман, пасмурным днем было полутемно. Унылый цвет имели дома, нештукатуреные и покрытые черепицей. Непривычным для атамана являлось обилие фабричных труб, напоминавших о крупном промышленном городе, каких в то время в России еще не было.

Прогуливаясь по английской столице, Матвей Иванович изучал ее. Он заметил, что Лондон делится на старый и новый районы. В старом проживало все купечество, там же располагалась биржа; улицы здесь были узкими, труднодоступными для проезда. Новый Лондон выстроили совсем по-другому. Здесь имелись широкие улицы, по обеим сторонам которых тянулся добротный тротуар. Дома нового Лондона приятно удивляли видевших их правильностью архитектурных форм и зеркальными стеклами. Везде соблюдалась поразительная чистота. Платов не раз наблюдал, как лестницы, выходившие на улицу, англичанки мыли с мылом с добавлением песка и мела.

Комнаты в лондонских домах почти везде были убраны коврами. В английской столице уже тогда проживало более миллиона человек. В редкие минуты отдыха Матвей Иванович бродил по английской столице, осматривая Лондонскую биржу. Британский музей, Ньюгетскую тюрьму, новые мосты через Темзу. Его везде узнавали и встречали криками: «Ура, Платов!»

Однако свободного времени у атамана было немного. Почти каждый день приходилось участвовать в различных мероприятиях. Три дня в Лондоне жгли иллюминацию, высвечивая имена Кутузова, Платова, Блюхера, Барклая. Тридцать первого мая после богослужения в одной из православных церквей Лондона восторженная толпа вынесла Платова из храма на руках и несла его до самой кареты.

Украшенный многими русскими и иностранными орденами, Матвей Иванович находился в центре внимания лондонцев. О нем писались стихи, слагались панегирики, в которых с пафосом воспевались подвиги «зарейнско-донского атамана», как англичане величали Платова. Его буквально осыпали почестями. Знаменитый Оксфордский университет присвоил ему звание почетного доктора права с вручением докторского диплома и мантии.[4] В торжественной обстановке ректор Оксфорда возложил на плечи атамана непривычную для него докторскую мантию, а голову увенчал докторской шапочкой. Платов произнес краткую речь о пользе наук. Бесхитростные слова старого воина вызвали искренний восторг англичан, слушавших эту речь.

Особую честь оказало Платову военное министерство Англии: именем донского атамана был назван новейший корабль военно-морских сил Великобритании. При шумных рукоплесканиях собравшихся восьмидесятипушечный фрегат «Граф Платов» («Graff  Platoff»), сошел со стапелей на воду в присутствии самого донского атамана.[5]

1 июня 1814 года в Аскоте происходили конные скачки. Это были традиционные и весьма популярные бега, где разыгрывались различные призы, в том числе и «Золотой кубок» – заезд на две с половиной мили. Но на этот раз организаторы скачек приурочили их к визиту русских и прусских гостей.

В двенадцать часов дня на переполненном зрителями ипподроме со своей свитой появился император Александр Первый. Он занял специальную ложу, отведенную для него. Тысячи англичан, заполнивших трибуны и все свободное пространство вокруг бегового поля, чего-то ждали. Необозримое людское море колыхалось в нетерпении. Вдруг в толпе все громче и настойчивей раздались крики:

- Платова! Блюхера!

Глашатай от имени принца-регента объявил, что оба героя скоро будут на ипподроме. А вдалеке гремело мощное «ура», возвестившее, что атаман Платов и фельдмаршал Блюхер прибыли. Сквозь громадную толпу Платов с трудом продвигался на лошади, карета же старика Блюхера безнадежно застряла в плотной массе народа. Англичане, обожавшие скачки, на мгновение забыли ради чего они прибыли на ипподром и громко приветствовали Платова и Блюхера.

Вскоре ипподромные служащие вывели на старт четверку резвых коней, и глашатай объявил, что в этом заезде стартуют лошади по кличкам «Кутузов», «Барклай», «Платов», «Блюхер».[6]

Два дня спустя российская делегация побывала в английском парламенте. Александр Первый, скрепя сердце, посещал это вольнодумное, с его точки зрения, учреждение. Ему, как императору, неприятно было упоминание, что в этом здании старого Вестминстера в 1649 году приговорили к смертной казни английского короля Карла 1 Стюарта. Матвей Иванович с любопытством разглядывал простые дубовые скамьи, расположенные уступами. Украдкой он трогал руками сафьяновые подушки на скамьях и чему-то про себя усмехался…

В честь посещения Англии знаменитым казачьим атаманом здесь было отчеканено две бронзовые медали. На лицевой стороне одной из них мастер выбил обращенное влево поясное изображение Платова в профиль. Над головой атамана шла дуговая надпись HETMAN PLATOFF. В обрезе рукава атамана видны инициалы гравера «J.M.», совпадающие с именем лондонского гравера того времени И. Мильтона. На реверсе медали – четырехстрочная надпись, переводящаяся, как «ревностной военной службой галлов тревожил всадник, страшный копьем».[7]

На другой медали, выполненной в то же время в Лондоне, Платов изображен в генеральском мундире с орденами и лентой через плечо. Сверху надпись гласит: «Принц Платов, казачий генерал». По окружности медали в линейном ободке выбита круговая надпись, из которой видно, что она отчеканена в честь визита союзных государей в Лондон в июне 1814 года. На реверсе медали изображен скачущий вправо казак с пикой в одной руке и с ружьем в другой.

В 1814-1815 годах в Западной Европе появились односторонние медальоны с портретами Платова. Один из таких медальонов выполнил известный венский гравер Геубергер. На нем донской атаман изображен в профиль вправо в генеральском мундире со множеством орденов. Сверху в дуговой надписи по-немецки начертано HETMAN GRAF PLATOFF. На другом медальоне Платов изображен погрудно в мундире в орденами и лентой. В правой руке он держит булаву, в левой – высокую казачью шапку, с султаном. Надпись по-русски, сделанная сверху, гласит: «Граф Платов». На третьем медальоне Матвей Иванович изображен без булавы и шапки, с опущенными руками. Сверху по-русски идет дуговая надпись «Войска Донского войсковой атаман граф М.И.Платов».

Английский принц-регент, узнав от приближенных, что светло-серый конь «Леонид», на котором всегда ездил Платов, был неразлучным спутником донского атамана, начиная с 1806 года, захотел иметь у себя изображение этого коня. Но Матвей Иванович, расщедрившись, подарил восхищенному принцу своего красавца-коня живьем. В ответ принц преподнес атаману часы и табакерку, украшенную драгоценными камнями, с портретом своим и надписью по-английски: «От его королевского величества Георга Августа Фридриха, принца-регента Соединенного Великобританского и Ирландского королевства атаману генералу графу Платову в ознаменование почтения, уважения и удивления к бессмертным подвигам, подъятым для пользы отечества своего и спасения Европы. 1814».[8]

Во время пребывания русской делегации в Великобритании  в июне 1814 года королевское правительство решило создать небольшую портретную галерею наиболее выдающихся полководцев союзников, отличившихся в борьбе с Наполеоном. Среди портретов Барклая де Толли, Кутузова, Блюхера и Веллингтона был и портрет атамана Платова работы Томаса Лоуренса.[9] Под ним в отдельной рамке было помещено изображение его боевого коня, выполненное одним из известных лондонских художников. Всего в лондонский период английскими художниками было сделано не менее пяти портретов знаменитого казачьего атамана.[10]

Среди подарков, полученных Платовым в Англии, особо примечательна сабля великолепной работы, история которой весьма своеобразна.

После окончания войны с Наполеоном на общем собрании представителей всех сословий Лондона было решено в знак признания выдающихся заслуг в борьбе с Наполеоном преподнести сабли особо отличившимся полководцам союзных армий. В этот почетный список попали австрийский фельдмаршал Шварценберг, пруссак Блюхер, фельдмаршал Барклай де Толли. Хотя Платов и не являлся фельдмаршалом (генерал от кавалерии), но ввиду особых заслуг донского казачества и лично атамана в борьбе с Наполеоном, его включили в этот почетный список.

Сабля, предназначенная Платову, вскоре была изготовлена. Она отличалась тонкостью и великолепием работы. На одной ее стороне, на эмали, мастер изобразил герб Соединенного королевства Великобритании и Ирландии, на другой – вензель Платова. По данным первого биографа атамана Николая Смирного, верх сабли был украшен алмазами,[11] но теперь они не сохранились. В некоторых местах сабля была украшена тонким слоем золота, который со временем исчез.

На клинке сабля, ныне находящейся в экспозиции Новочеркасского музея истории донского казачества, первоначально был вытравлен текст на английском языке: «Совет города Лондона, в общем собрании в Гильгальской Палате, в среду, 8 июня 1814 года единодушно положил: поднести атаману графу Платову саблю, в 200 гиней, в изъявление высшего почтения, которое Палата питает к великому искусству, блистательным талантам и непреоборимой храбрости, выказанным им в течение многочисленных битв, в которых он принимал участие для обеспечения свободы, спокойствия и благоденствия Европы».[12]

Эту саблю Платову в октябре 1815 года препроводил в Париж с письмом национальный герой Англии, активный участник Наполеоновских войн,  фельдмаршал Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон (1769-1852). В послании говорилось: «Сиятельнейший граф. Милостивый государь! Честь имею при сем письме препроводить к Вашему Сиятельству саблю, доставленную ко мне лордом – мэром города Лондона и подносимую Вам, милостивый государь. Я не могу выразить, сколь лестно для меня быть изъяснителем чувствований, удивления и признательности соотечественников моих к тем великим подвигам, коими вы достойно прославили себя при защите Европы. С истинным почтением и преданностию честь имею быть, милостивый государь, Вашего сиятельства покорнейший слуга герцог Веллингтон. Париж. 19 октября 1815 г.».[13]

                                                          Астапенко Михаил Павлович,

                                                          член Союза писателей России.

Станица Старочеркасская.

04.11.2021 г.