Редакция сайта продолжает публикацию конкурсных и внеконкурсных работ, присланных авторами в рамках Ежегодного Есенинского Праздника на правах свободного микрофона.
Людмила Андреева, г. Азов
***
Спрячусь в осени – в октябре –
от желаний и клятв твоих.
Пусть октябрь, одинок и тих,
мой порыв не сочтёт за грех.
Я – в листву его, в цвет и тлен,
в безмятежную тайну снов…
Он один такой на Земле,
кто меня укрывать готов
грустным золотом и дождём,
перекличкой летящих птиц,
трепыханиями зарниц,
от которых спасенья ждём…
Но заметишь ли? Хоть на миг
обнажишь ли сквозную грусть? −
В октябре, что блаженно-тих,
не узнаю.
И не вернусь…
Небо
Небо сомкнёт веки,
слезы свои скроет.
Спрячутся наши луны
в томных зрачках неба.
Видно, устало видеть
небо тоску века:
грустных людей, рвущих
струны надежд скорбью...
Видно, ему больно
от голосов ненастных –
от монотонных ливней
в небо с земли идущих
просьбами о прощенье
в прошлом и настоящем,
будто ушло в забвенье –
«Не потревожь всуе...»
...и не пойдёшь на это.
Я не решусь тоже.
Не голоса, – лу?ны
вынесут в мирозданье
сны и тревоги наши,
страхи и ожиданья...
Ангел и страж – небо
скроет от нас Бога.
Павел Малов, г. Ростов-на-Дону
* * *
Мороз на дворе – под сорок,
В «избушке» нашей не меньше...
И крыша в дожди протекает,
Как будто плачет навзрыд,
Под полом мыши скребутся
И ветер свистит зловеще,
И злая, как бес, супруга
Клянёт неустроенный быт.
Она говорит, что кто-то
Сулил ей златые горы,
Пред нею была карьера,
А нынче – она на мели.
Я молча мну папиросу,
Внимаю в тоске укорам.
Слова её, словно осы,
Слова её – словно шмели.
Ну что же, право, осталось
От прежней поры весенней?
Лишь лёд на сердцах, да очи
Потухшие, словно угли.
Лишь вечные разговоры
О мнимой моей измене,
Лишь койка ночная да ласки
Без всякой, увы, любви.
И что теперь, в самом деле,
Слёз горьких твоих цунами?
И что теперь наши дети –
Побеги без прочных корней?!
Наверно, нечистая сила
Шутку сыграла с нами –
И ты по ошибке руку,
И сердце доверила мне.
Родная, наступит время
И будут златыми горы,
И кто-то тебе карьеру
Поможет тогда совершить!
И ты позабудешь, верно,
Суровые эти годы,
И нами взращённые дети
По-своему будут жить.
И с новым, добротным мужем
Ты жизнь, словно ниткой, свяжешь,
А я, как Летучий Голландец,
В тумане сойду на нет...
И – с ним тет-а-тет оставшись
Глухою ночью однажды,
Ты, вспомнив меня, встрепенёшься,
Как будто включили свет...
14 февраля 1987 г.
НАСЛЕДНОЕ СЛОВО
Л. Е.
Квартирный полумрак...
Фонарь у дома рыжий,
Он лыс и одинок, как старый жёлтый дед.
Эх, спеть бы от души: «Она была в Париже...»
Вот и гитара есть…
Высоцкого, жаль, нет.
Ну что ж, я помолчу, а ты мне тихо спой-ка!
От светлых русских слов томительно в груди.
У нас вовсю кипит кофейная «попойка».
Бродяга-ветруган на улице хрипит...
И ты поёшь одна, –
пусть не в ладах с гитарой,
Но музыка души все чувства выдаёт.
Как будто вдруг сошла с экрана к нам Ротару,
Что песнею своей аж за душу берёт.
Как будто нет зимы и сумерек облезлых,
Как будто юность – вновь, и нет других забот,
Как только до зари родные слушать песни,
Окурки сигарет швыряя в огород.
Какая ж сила в нём, в наследном русском слове,
Оно как изумруд горит со всех сторон…
В той песне что-то есть от украинской мовы,
А то вдруг прозвучит ромА надрывный стон.
Ах, песня! Птица-Русь!
Ах, чудо-тройка злая:
Казацкий вольный дух… Страстей – девятый вал!
Я – русич по крови!
И точно это знаю:
Господь нас неспроста на белый свет призвал!
1986 – 2019
Ирина Сазонова, г.Ростов-на-Дону
АЙСЕДОРА ДУНКАН
Айседора (Изадора) Дункан – выдающаяся американская танцовщица,
родоначальница новых стилей танца ХХ в., жена (1922-24г.) Сергея Есенина.
Погибла, задушенная собственным шарфом, попавшим в колесо автомобиля.
Кудри стиснувший обод,
Стяг, до терпкости алый,
Танец, полный свободы,
«Интернационала»
Звук пронзительно-звонный,
Блеск нездешнего взора –
«Босоножка» в хитоне,
Взлёт и шок – Айседора!
Смерть малюток любимых,
Забытьё в ритме пляски…
Вихрь искр негасимых –
И отцветшие ласки…
Жар последнего зноя
Сквозь лихие наветы
Над златой головою
Молодого поэта…
Визг махины колёсной
Под небесные арфы
И петля – дар «безносой» –
Разметённого шарфа…
* * *
Скачут блики по блочной стене...
Изумрудных травинок игра…
Светозарностью Клода Моне
Пропитались угодья двора.
Осень исподволь, робко желтит
Пышнокудрость берёзок и лип,
Воздух зыбко и нервно дрожит,
Расточителен солнечный нимб.
Напоён предоктябрьский чертог
Суетой эфемерных частиц,
Ткач-паук от трудов изнемог
Да мельканья невидимых спиц…
И открыт неприкрашенный клад
Средоточья земной лепоты
Нам, потратившим пристальный взгляд
На извечного мира черты, –
И познавшим на выдохе лет,
Что гармонии вечна пора,
Но недолог рассеянный свет
Проходного, как осень, двора…
Татьяна Мажорина, г.Волгодонск
Весеннее торжество
Кину взгляд на берёзку весеннюю –
В душу просятся строки Есенина,
Синева… глубина несказанная…
Шевельнётся в груди что-то странное
И до боли родное, знакомое,
Будто только что вышла из дома я,
Из далёкой глубинки, из юности:
В небыль канули беды и трудности.
Обниму белоствольную, гордую,
А весна салютует аккордами,
И звенит надо мною серёжками,
Будто русская грусть порасплёскана
Кем-то щедрым и светлым – я счастлива,
К торжеству безвозвратно причастная!
Был месяц май
Ясноликим предвестником лета –
Долгожданный, цветущий, земной –
Май опутал зелёным браслетом
И купал нас в тепле день-деньской.
Под волшебную магию флейты
Удивлял, вдохновлял и не раз!
С каждым днём становился смелей ты,
Но… с другою взошёл на Парнас.
Помнишь, юный мальчишка-повеса,
Бело-розовой вьюгой мело?
Я стояла в саду под навесом,
Примеряла для счастья крыло...
Обтрепались, повытерлись перья,
Песня мая давно не звенит…
Ноту страсти когда-то – за дверь я,
А она сорвалась и – в зенит.
Елена Вольская, г. Новочеркасск
Южный август
А южный август, он совсем другой,
Мускатный воздух сладок и приятен.
И тонкий месяц, согнутый дугой,
Влюблённым всем свидетель и приятель.
Чуть-чуть длиннее ночи звёздный ход,
Глаза темней, чем у озёр бездонных.
Звезда такая – если упадёт,
Она едва поместится в ладони.
Любимый цвет у августа – шафран,
Короче день, но соком спелым сочен.
Расшит цветами у него кафтан,
Медовым солнцем ярко оторочен.
Яблоневый сад
Был богат плодами сад.
Яблок слитки золотые,
Сладким соком налитые,
Ах, как радовали взгляд.
Только с заднего двора,
Непричёсан и расхристан,
Вышел ветер, и освистан
Сад был в семь часов утра.
Он растерянно дрожал.
Билась, охая, калитка,
И на землю ветер прытко
Сбросил яблок урожай.
Удержалось лишь одно,
Словно солнце горделиво
Цветом белого налива –
Посмотреть в моё окно.
Людмила Бардашова, п. Каменоломни, Ростовская область
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
Зимний вечер веет стужей,
Звёзды виснут над окном.
И затянуты все лужи
Тонким мраморным ледком.
Печь моя поёт надрывно,
Ставлю чайник на плиту.
Вмиг вскипел, пыхтит призывно,
Кипятком обдав плиту.
Заварила чай душистый,
Подслащаю сахарком.
Пахнет мятою, душицей,
Вперемежку с чебурком.
Надоели разговоры,
Посижу в тиши одна.
Посмотрю на крыши-горы,
Что толпятся у окна.
За окном мороз колдует,
Тонкой нитью кружевной
Образ «Спаса» мне рисует,
Дарит радость и покой.
Улыбнулся Он радушно:
– Не грусти, вдова, — сказал.
– Выйдет боль, не будет грустно, –
Улыбнулся, замолчал.
ВИШНЁВОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
Дышу волною вдохновенья,
В тени садов, средь пенья птиц.
Души прекрасное волненье
Спешит упасть на белый лист.
Мне хорошо, легко и просто,
Усталость – где-то на краю.
Мне хорошо, легко и просто,
Я вишни рву в своём раю.
Их аромат и сладость вкуса,
Уносят вдаль весомых лет.
Текло где счастье нежным руслом,
Сейчас ловлю осадка след…
И нить оборванной надежды,
Не суждено восстановить…
Не будет радости, как прежде,
И всё-же надо,
надо жить!
Ольга Ткачёва, г. Шахты
Зарницы
Слетит ли сон сегодня на ресницы?
Глаза всю ночь я не могу сомкнуть.
В беззвёздном небе дальние зарницы
Пылают жарко, не дают заснуть.
Они опять напомнили тревоги
Давно ушедшей в прошлое любви.
Прощались мы, я помню, у дороги,
Когда зарницы вспыхнули вдали.
Потом спустилось небо очень низко,
Прошёлся ветра шквал по тополям,
Сверкнуло, громыхнуло где-то близко,
Дождинки захлестали по щекам.
Прощались мы, а дождик лил нещадно,
Смывал надежды, зыбкие мечты.
Судьба нас разводила беспощадно.
Ушла любовь, сердца были пусты.
И вот сегодня отчего не спится?
Зарницы вспыхнут, память вороша,
Давно пора мне крепким сном забыться.
Зачем тоскуешь ты, моя душа?
Летняя ночь
Прохладой ночка летняя полна,
Густой туман над речкою клубится.
Оранжевая полная луна
В зенит ночных небес попасть стремится.
Поют лягушки в лужах у реки,
Лениво лают во дворах собаки.
Горят вдоль улиц сонных огоньки,
Сады и парки крепко спят во мраке.
Ночной покой нарушат иногда
Хмельною песней праздные гуляки.
Затеют они драку. Как всегда,
Подружки их заверещат во мраке.
Мигнёт, порой, огнями самолёт,
Невидим корпус лайнера на небе.
Кого-то в дальний путь мечта влечёт,
А кто-то грезит о насущном хлебе.
Бывает летом так прекрасна ночь!
Кто спит, кто нет, но людям всем понятно:
С рассветом эта ночь умчится прочь,
Срок жизни, сократив нам безвозвратно!
Александр Прохода, г. Новочеркасск
Родимый курень
Время шло и грустью чуть касалось,
Но по милости… спасибо и на том,
Я приехал в хутор, будто каясь,
Чтоб увидеть скромный сельский дом.
Там, где стены белены извёсткой,
Где под стрехой жили воробьи,
Где в чулане в старенькой авоське
Лук висел для маленькой семьи.
Стены накренились, окна – тоже…
В этом доме больше не живут.
Пусть теперь холодным днём прохожий
Здесь найдёт свой временный приют.
Чтобы печь смогла, вздохнув украдкой,
Вновь ожить от долгих зимних снов,
Чтоб подворье пахло пряно-сладким
Ароматом маминых блинов.
Затаилась, спряталась, умчалась
Дней моих цветущая сирень.
Но порой так хочется – к причалу,
В свой родимый глиняный курень.
В забытье
А когда поднялись травы росные,
И когда унынье подошло,
Я порой медовой сенокосною
Воротился в милое село.
Я прошёл тропинкою грунтовою
И упал в душистый сеновал;
В забытье водою родниковою
Душу от разлуки омывал.
Но берёза девичьими косами
Вновь стучится в светлое окно…
А на сердце зреет тёплой осенью
Грусти полусладкое вино.
Полина Роменская, г. Таганрог
***
Из трамваев вышли под грохот дня
Люди, так (не) похожие на меня,
И у каждого в сердце есть хрупкий дом
И, конечно, Бог обитает в нем.
И, конечно, в доме том хорошо
Скажет Бог:
– Я хочу, чтобы ты пришел.
Только я затерялся в осколках дня
И хотел, чтобы выбрал Ты не меня...
И смотрю я на эту простую жизнь:
Как собака у старческих ног лежит,
Как течет в чью-то кружечку молоко,
Как гуляют дети недалеко.
И рука на грудь тянется неспроста;
Там под сердцем мается пустота,
Я вполсилы жил и вполглаза спал,
Я вполголоса умирал...
Не суди меня строго, далёкий Бог,
Что когда-то себя я не превозмог,
И все дальше дети уйдут гулять,
И собачка будет хвостом вилять.
Прорастет полынь в отпечатках ног.
Не суди нас строго, далёкий Бог.
***
А бывает и так – на часах без пятнадцати лето,
Ты плывешь в зыбком мареве дней, не касаясь асфальта.
Пестроцветные рифмы кусочками колотой смальты
Образуют узоры в тетрадях детей и поэтов.
Ты молила судьбу о любви...
До истерик, до воя!
Ну какая любовь с ипотекой, детьми и диетой?
Но однажды в тени переулка увидятся двое:
Изумленная ты и смешливое, юное Лето.
У него в волосах конопляный дымок и цикады,
У него за плечом – в хлам раздолбанная гитара.
Будут помнить ваш шепот и смех тополей анфилады,
Будут долго шептать тополя, мол, не пара, не пара...
Пусть сам черт тебе в ухо кричит: «очнись, ты рискуешь,
У тебя многолетний невроз, как память о двух разводах».
Молча смотрит на вас обоженная Летом природа,
Ну а ты усмехнешься и в шею его поцелуешь.
Раиса Иванова, х. Большой Лог, Аксайский район
Размышления о Есенине
Разгулялся ветер в тёмных дубравушках.
Волю дай ему – такой скандалист!
От кого ж тебе досталась забавушка -
«Пальцы в рот, да разухабистый свист?»
Почему в душе твоей, быстротечные,
Чередою мысли тёмные шли?
Отчего в твоей груди, бессердечные,
До крови не кошки – тигры скребли?
Что ж тебя Россия-мать, светлокудрого,
Для себя самой, да не сберегла;
Как родился в пору времени трудного,
В кудри светлы оберег не вплела?
Скольких песен недопетых, несказанных,
Не услышит синеокая Русь!
Мне в наследие двухтомник оставленный,
В нём печаль, да бесконечная грусть.
«Бэнтли»
Дождь внезапно пошёл, облака над мостами стреножив.
Ветер с ливнем смешались, бросая упругие струи в лицо.
А они, в этот дождь, на мосту в первый раз повстречались,
Он – в промокшей ветровке, она – в жёлтом платье
под синим зонтом.
И, не веря ещё до конца в неизбежность свиданья,
Распахнув полы мокрой ветровки, бежал он
кдождя миражу,
И поймал платье жёлтое в жаркие сети объятья,
И она, по инерции, тоже прижалась щекою к нему.
На мосту целовались единственной парой вселенной.
Над костром их любви призадумался дождь,
трансформируясь в пар.
А у края моста дожидался оставленный «Бентли»,
К миражу в платье жёлтом впервые хозяина он ревновал.
Разлетались от дворников глаз его слёзы скупые,
Слава Богу! Они не видны вперемешку
с внезапным дождём.
И огни аварийные все вхолостую мигали,
Прочь, подальше колёсам хотелось умчать,
соскользнув с тормозов.
Но, промокнув до нитки, бежали влюблённые к «Бентли».
Он, забыв про обиды, встречал их открытою дверцей души.
Просто «Бентли» до дрожи мотора хозяина любит,
Верным, преданным другом ему до износа он будет служить.
Людмила Хорольская, г. Ростов-на-Дону
РАЗГОВОР
Я, конечно, не Есенин,
но стихи писать смогу,
и поэтому я в сенях
свою Музу стерегу.
Слышу, слышу… Осторожно
отворяю в сенях дверь.
Вдруг Есенин входит тоже –
с Музой об руку, поверь!
Напою душистым чаем,
усажу у печки их.
Пусть струится нескончаем
Час за часом ладный стих.
Знать бы очень я хотела,
как сдружились с Музой Вы,
как она с небес слетела
птицей дивной синевы.
Может, Муза полюбила
за кудрявые вихры
(полюбила и хранила
тропку жизни до поры).
И за удаль, за веселье,
и за то, что славил Русь.
Вами я, Сергей Есенин,
как все русские, горжусь!
ГРУСТЬ
Уродилась я такая невезучая.
Уродилась я такая, ну и пусть!
И ни разу не бывало даже случая,
чтоб за мною не тащилась следом грусть.
Грусть со мною на работу и в кино,
не даёт она покоя мне никак.
Да и мне уже, пожалуй, всё равно,
не продашь её за ломаный пятак.
И как только улыбнуться мне захочется,
или даже засмеяться, дай-то Бог!
Грусть прошепчет мне:
«Тоска твоя не кончится.
Я скручу тебя легко в бараний рог».
Грусть со мною на работу и в кино,
не даёт она покоя мне никак.
Да и мне уже, пожалуй, всё равно,
не продашь её за ломаный пятак.
Вместо счастья и улыбки на лице моём
две слезинки превратятся в два ручья.
И, возможно, никогда уж на крыльце родном
птицу счастья не увижу больше я.
Грусть со мною на работу и в кино,
не даёт она покоя мне никак.
Да и мне уже, пожалуй, всё равно,
не продашь её за ломаный пятак.
Борис Колесников, г. Таганрог
Пустоцвет
Всё чаще прорастает пустоцвет,
И нет лекарств, нет никаких решений…
Бессилье мысли – повод на запрет
Ненужных истин и опасных мнений.
Нарушив тишину, словесный гром
Лишь подтвердит, что к делу не готовы,
Здесь многие заражены добром,
Но большинство, конечно же, здоровы.
Фальшивых целей вымышленный враг
Заставит цепь рассыпаться на звенья,
Невежество, бесспорно, это мрак,
Но свет, увы, не каждое ученье.
Игра теней влечет борьбу идей,
Завесой тайн ложь правду охраняет,
Где бедность кормит золото церквей
И смотрит в небо, ожидая рая...
Сон
Ты рядом сидела молча,
У берега,
Взглядом на реку,
Я – молча, вот так же точно,
С намереньем
Тщетным взять за руку;
Уже больше сотни поводов
Для этого
Находя,
Я двигался ближе,
Но холодом
Повеяло от тебя...
Ты мне протянула камень,
В тиши
–Сказав: «Не усердствуй,
Ведь мы всё как есть оставим.
Держи
Он теперь – твоё сердце».