Яблочки

Петя очень любил яблоки.

Может, на него повлияла научная статья о том, что они продлевают жизнь на семнадцать лет, прочитанная в юности в одном из журналов, может, отсутствие всеми любимой клубники в их доме или нехватка железа в организме, а может, никакой причины и вовсе не было. Подчинённые, заметив любовь грозного начальника Петра Сергеевича к яблокам, устроили у него в кабинете фруктовый павильон, подкупая шефа всевозможными сортами и пытаясь понять, какой он предпочитает. А тот лишь хмурил брови, глядя на это разнообразие, и молча отвозил пакеты в детский дом, радуя детвору свежими фруктами.

«То, да не то», – как любила говорить его покойная бабка Наталья, качая головой и, в очередной раз, объясняя деду, как именно она видит результаты порученного ему дела.

Пётр оказался непробиваем, и паломничество с яблоками к нему вскоре прекратилось. Жизнь вернулась в прежнее русло, но его продолжало сжигать неудовлетворённое яблочное желание, сбивающее с толку. Ему до дрожи в руках хотелось почувствовать какой-то необычный вкус, ощутить неповторимый запах. Хотелось чего-то особенного. Чтобы запомнилось на всю жизнь. Пётр искренне смеялся с друзьями и говорил: «Не будь я мужиком, решил бы, что беременная баба».

Весна сменилась жарким удушливым летом, а там и осень подоспела во всей красе. Жена Петра, Анна, настаивала на поездке к маме в деревню, и Пётр, как здравомыслящий муж, согласился с супругой, что тёще надо помочь. Помощь заключалась в уборке огорода и постройке сарая, которой озадачился тесть – Борис Степанович.

Заслуженный отпуск начался с привычной пробки на выезде из города. Пётр флегматично наблюдал за разворачивающейся картиной и слушал новости по радио. Анна изучала в телефоне предложения очередной распродажи, вслух восторгаясь «хорошими» ценами, а десятилетние близнецы дурачились на заднем сиденье.

К родительскому дому они подъехали на закате. Колёса машины зашуршали по тёмному гравию, на крыльце вспыхнул свет, и Валентина Леонидовна выскочила на улицу встречать дорогих гостей. Расцеловались на пороге, и счастливые дети с матерью устремились в дом, а Пётр, тяжело вздохнув, поплёлся доставать сумки с вещами из багажника.

Вечер прошёл в разговорах о рыбалке и предстоящей стройке, близнецы изучали дедушкин арсенал, спутывали лески и мастерили поплавки. За долгое время Пётр, наконец-то, расслабился, принял на грудь крепкой вишнёвой настойки и с удовольствием любовался звёздами.

Утро встретило осенней прохладой. Борис Степанович собирался на рыбалку вместе с увязавшимися следом близнецами, Анна спала, закутавшись в одеяло с головой, а Пётр решил приступить к первой из целей приезда – постройке сарая. Местные работяги уже залили бетонное основание, осталось всего ничего: выгнать стены и накрыть крышу.

Кирпичи обосновывались один на другом, пот катился по вискам Петра, срываясь на плечи. Приближался обед. Вернулись юные рыбаки, похваставшиеся уловом и убежавшие

в дом, за ними следом показался Борис Степанович с неизменной сигаретой, зажатой меж тонких губ. Поцокал языком, одобрительно кивнул и скрылся на кухне. Дунул ветер, донося до чуткого носа Петра аромат скошенного сена, поздних цветов, свежей выпечки из раскрытого окна и спелых яблок, от которых рот тут же наполнился слюной.

Поиски любимого лакомства привели Петра к соседнему участку, огороженному высоким забором. Попытки заглянуть за ограду ни к чему не привели, пришлось идти за лестницей. Тихо, не создавая лишнего шума, мужчина забрался на лестницу и испытал детский восторг.

За оградой ровными рядами простирались невысокие деревья, густо усыпанные крупными золотистыми плодами. Налитые бока манили вкусить зрелую сладость, пышные зелёные листья скрывали от посторонних глаз твёрдую сердцевину, окружённую сочной мякотью. Пётр широко улыбался, осматривая благоухающий яблочный сад. К его большому сожалению, крайние деревья находились далеко, не представляя возможности полакомиться любимым фруктом. Лезть на соседний участок среди бела дня мужчина постеснялся, решив совершить вылазку ночью. Захлестнувший его мальчишеский азарт заглушил голос разума, взывающего к совести. В конце концов, не съест же он всё!

Дождавшись заветного часа, когда весь дом погрузился в сон, Петя перебежками направился в сторону заранее оставленной лестницы. Ловко перемахнув через забор, едва дыша от переполнявшего волнения, он приблизился к заветной цели, освещая дорогу карманным фонариком. Яблочный запах щекотал ноздри, вызывая лёгкое головокружение. Руки дрожали от предвкушения. Почему именно эти яблоки «те самые», Петя сказать не мог. Но чувствовал всей душой, всем сердцем, что сегодня, наконец, утолит свой «необычный голод».

Яблоко легло в ладонь как влитое, пальцы плотно обхватили ещё сохранившие солнечное тепло круглые золотистые бока. Поднеся его к лицу, Петя глубоко вдохнул, чувствуя, как внутри расцветает нечто невообразимо прекрасное. Под закрытыми веками замелькали картинки из прошлого.

Ему шесть, он упал и разбил колени, бабушка мажет раны зелёнкой и достаёт из кармана фартука красное яблоко.

Ему тринадцать, девочка из класса, которая ему нравится, протягивает зелёное яблоко и застенчиво улыбается.

Ему двадцать четыре, он покупает у старушки на углу пакет оранжево-янтарных яблок и вручает его новой соседке по лестничной клетке…

Петя не слышал шума листвы, не заметил загоревшихся в отдалении фонарей, не обратил внимания на посторонние звуки. Он с хрустом вонзил зубы в сочную мякоть и довольно зажмурился.

– А ну, пошёл вон! – пробился в затуманенное сознание чей-то голос, и ягодицу обожгло болью.

Надкушенное яблоко покатилось по земле.

Петя, как в замедленной съёмке, коснулся больного места, чувствуя под пальцами что-то мокрое и липкое, поднёс руку ближе, направив на неё свет фонарика. «Кровь…» – пронеслась в голове мысль и тут же оборвалась. Мир вокруг закружился, земля сменила небо. Петя, как подкошенный, рухнул к ногам хозяина сада.

Сквозь туманное марево он слышал взволнованный голос Анны, спорящей с Валентиной Леонидовной, и отрывистые фразы Бориса Степановича, ведущего беседу с кем-то незнакомым. Тихо застонал, открывая глаза.

– Ну, наконец-то, – с облегчением выдохнула Анна, кутаясь в тёплый халат.

Помещение, в котором они находились, было незнакомым. Продавленный диван протестующе скрипнул, пока Пётр принимал вертикальное положение. Боль в ягодице тут же напомнила о себе. Заметив гримасу на его лице, Анна добавила:

– Пейнтбольный маркер. Поболит и перестанет. Ты лучше скажи, зачем полез к Ивану Никифоровичу в сад?

– Яблоки…

– Что «яблоки»? – непонимающе переспросила Валентина Леонидовна.

– Яблоки там, – с тоской глянув на дверь, произнёс Петя. – Вкусные.

– Ночью вкуснее, что ли? – прищурился Борис Степанович, щёлкая зажигалкой.

– Наверное, – пожал плечами незадачливый воришка, виновато глядя на упомянутого Ивана Никифоровича. – Простите, я не хотел…

– Эх, вы, молодёжь, – махнул рукой сосед, – уже седина в висках, а всё как пацан – через забор. Днём приходи – угощу.

– Спасибо, – улыбнулся Пётр, пожимая протянутую руку.

А история эта надолго запомнилась свидетелям той злополучной ночи.

Пётр на эту тему потом шутил, мол, пострадал за любовь.

К яблокам.