САДИК У ДОМА
I
Кипарисы, кустики граната,
Вездесущий розовый левкой,
Да по склонам вьющаяся мята –
Ласковый и солнечный покой.
А за краем моря, за горами,
За широкой пашней, впереди,
Над безлюдным садом, над буграми
Льют теперь холодные дожди.
В старом доме засветилась печка,
От плиты исходит теплый дух,
Мама, поднимаясь на крылечко,
По привычке размышляет вслух:
– Ветер, глянь-кось к вечеру лютеет,
Как бы ни к заутрене мороз...
Да и лучше, а то печка тлеет,
Дым выходит, надоел, как пес...
Мама, мама...
Здесь в деревьях птицы
Распевают, словно снова май,
И горят на солнце барбарисы,
Ну, а солнце! – шляпу не снимай!
Мама! Здесь совсем не топят печек,
А сады цветут три раза в год,
И струятся розы вдоль крылечек,
И лимон под окнами растет!..
Сбросит дождевик промокший мама,
В темных сенях снимет башмаки,
В комнату войдет – и к печке прямо:
Теплятся ль еще в ней угольки?
Печь раскочегарит понемногу,
Постоит, задумавшись слегка:
– Дочка, собирайся-ка в дорогу,
Рай хорош, поверь, издалека...
... Кипарисы, кустики граната,
Вездесущий розовый левкой,
Да по склонам вьющаяся мята –
Солнечный и ласковый покой.
А за краем моря, за горами,
За широкой пашней, впереди,
Над безлюдным садом, над буграми
Льют теперь холодные дожди...
II
Домик с распахнутой дверью,
Дворик, взъерошенный кот,
Садик, сирень...
По поверью
Здесь мое счастье живет.
Сяду у зреющей груши
Прямо в густую траву –
Слушай, душа моя, слушай
Солнце, листву, синеву!
Солнцем веранда пятнится,
Листья шумят о былом,
Счастья веселая птица
Кружит над старым гнездом.
Синее небо над нею,
Садик под ней и сирень.
Что же войти я не смею
В эту раскрытую дверь?
Пахнет нагретою грушей,
Пахнет травою густой...
Слушай, душа моя, слушай,
Стой, моя милая, стой...
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Тихий, ласкающе гибкий,
нежно туманящий даль,
ветер в сосновые зыбки
розовый сыплет миндаль.
Птицы в изглавье стрекочут,
бабочки вензели вьют...
Я узнаю этот почерк
благовещающих утр.
Я узнаю эти речи,
полные света и мглы,
вновь повторяемой встречи
пламенных уст и волны,
той, где сегодня, как в сказку,
хочется тенью скользнуть,
чтобы принять твою ласку,
Ангел, венчающий Путь…
А ТАМ, В РОССИИ…
Среди коралловых дерев
в траве пахучей розмарина
опять волнующий напев
земли родной я уловила.
Природа здешняя щедра,
здесь, как в раю, на самом деле,
но я здесь все-таки одна
так радуюсь Святой неделе.
А там - нет зелени еще,
и не цветы горят, а свечи,
но как там сердцу горячо
и хорошо от каждой встречи!
Там ты богат, как некий крез,
друзьями, лучшими на свете,
и на твоё «Христос воскрес!»
любой с улыбкою ответит.
И там, лишь там, струясь с ветвей
цветущих верб, нежнеет слово,
и нет там праздника светлей,
чем Воскресение Христово…
ВНУЧКЕ АНЕ
Облака на юг, и я за ними,
за края степные, за моря,
в ту страну далекую, где ныне
отчий дом твой, девочка моя.
Вот пески прибрежные и горы,
кипарис высокий и луна,
что ведут ночные разговоры
о проблемах вечных у окна.
Пролистаю тридцать две ступени,
незаметно сяду в уголке
поглядеть на профиль твой весенний
с темно-русой прядкой на щеке.
Промолчать себя заставлю силой,
а ведь так и рвется из меня:
«Ах, какой же стала ты красивой,
золотая девочка моя!..»
Улечу всё так же незаметно,
понимая: с временем – подвох.
Лишь под утро в поцелуе ветра
ты услышишь, может быть, мой вздох.
И решишь – тебе всё это снится.
Так оно и есть, душа моя,
а иначе как мне научиться
проникать за горы и моря…
* * *
Вино дорог однажды пригублю
и в даль уйду, терзаемая новью.
Кто ведал, что Восток я полюблю
припоминанья смутною любовью.
Как будто я не кровное дитя
своей земли, пространственно-равнинной,
гляжу в края незримые, грустя,
листаю их, картина за картиной.
Хребты Кавказа, Сирии пласты,
ливанских скал белеющие спины –
и раскаленным воздухом густым
меня объемлет ветер Палестины!..
Кольцо пути...
Десятки их, колец,
десятки сотен лет... А воздух так же зноен,
как в час, когда послал гонца Отец
разведать путь, что именован "Ноем".
Не с тех ли пор несет нам кровь завет:
мы все родня, не убивай брат брата!
О, мой отец! Я твой узрела свет,
но спутал мир его с сияньем злата...
ИЗРАИЛЬСКАЯ ОСЕНЬ
В России пора листопада.
Октябрь. Полыхают костры.
А здесь у подножия сада
Цветут, как весною, кусты.
Цветут вдоль дороги левкои,
Цветет бугенвилея – ах!
Однажды увидев такое,
Забудешь о прочих цветах.
Но тут же на улицах розы
Затеят с красавицей спор!..
И все-таки вызовут слезы
Не розы – обычный костер.
Нехитрый такой костерочек
В шашлычном мангале, но глаз
Увидит в нем клена листочек
И леса багряный окрас.
И долго, в долинные сини,
Как в зеркало сердца, глядясь,
Я буду блуждать по России,
Утратив с реальностью связь.
ГАЛИЛЕЯ
Скамейка влажна от тумана,
И зелень от влаги темна...
Я вышла к заутрене рано,
И здесь на горе я одна.
Белеют селенья по склонам,
И далью сменяется даль,
И ствол в облаченьи зеленом
Похож на входящего в рай.
И песнь его, как аллилуйя,
И тропка под ним так бела,
И кажется, будто ему я
Когда-то подругой была.
Как будто мы тропкою длинной
Шли в сказке с веселым концом,
И солнце, спускаясь к долинам,
Венчало нас жарким венцом.
И воздух был палев и розов,
И так же пестрели поля...
Там, правда, простор был березам
И густо росли тополя...
* * *
Летели журавли над Ар-Йоною,
Тревожный свой протягивая клик,
И что-то непонятное со мною
Творилось в предзакатный этот миг.
Не грустно было мне, и не печально,
И нет, не одиноко,
Но душа,
Как будто в мир,
Открывшийся случайно,
Рвалася, что-то важное верша.
И вдруг она – ни возраста, ни боли,
Ни времени, ни тягостной вины –
Взлетела над смеркающимся полем,
Над морем обнаженной тишины.
И, как бы свет вечерний ни был скверен,
О чем бы ни кричали журавли,
Она взяла отважно курс на север...
А тело, заблудившийся «олим»*,
Усталое, недвижное меж сосен,
Без всяких сожалений и потуг
Глядело на несущуюся осень
За стаей журавлиною на юг...
* олим – репатриант
***
Майский день и тёпл, и светел,
на лотках цветов разлив...
Мне сегодня южный ветер
запах моря подарил.
Напророчили дорогу
трубным криком поезда,
гор манящую тревогу
тайный голос передал:
будто там, под небом синим,
в кипарисовой стране
ходит статный и красивый
друг, обещанный во сне...
ОТЧЕГО
Не могу, не скажу, отчего
мне так хочется петь о прекрасном,
когда в доме и в мире темно,
когда выйти из дому опасно.
Когда самый стремительный бег
не привел никуда, сколь не тщился,
когда даже себя человек
понимать и любить разучился…
Отчего – предрассветный скворец –
голос мой заполняет все веси
и впотьмах пробудившийся лес
заселяется стаями песен?
И, как сонный петух на поветь,
солнце на горизонт громоздится,
и никак не могу я не петь
и любить этот мир разучиться!..
Отзывы:
Благодарность за отзывы и пожелания
Спасибо, мои дорогие коллеги, за прочтение и понимание!Всем вам здоровья, творческих сил и талантливых произведений!Коралловые деревья растут в Израиле,так они называются.По поводу розмарина ответил уже Дима,спасибо ему!Бросилось в глаза
Среди коралловых дерев - это на дне моряв траве пахучей розмарина - розмарин - это кустарник.
Увидел и штампы "клёна листочек" или "багровый окрас"... Но это всё придирки. А однородные рифмы портят впечатление.
Колоритные, образные!.. А этот "костерочек" в "кипарисовой стране", в котором глаз человека, любящего Россию, видит "нашего клёна листочек" и нашего леса "багряный окрас"! Ваш глаз! Это Вы, Ваша любовь, Анна Ивановна, к нашей России, к любому уголку на Земле. Спасибо за стихи! Пусть ещё долго-долго над Вашим домом не льют "холодные дожди".