Искушение

(рассказ)

     После подлого развала СССР замполит Модест Мельхиорович Семёнов затосковал. Руководящую и направляющую роль партии в стране упразднили, в новой армии места политическим работникам не нашлось, а перекрашиваться в капелланы для коммуниста  – всё равно, что идти на панель! И вот – пенсия.

     Со временем, свободный от служебных и партийных оков Модест незаметно для себя ударился в мистику: стал почитывать историю «Аненербе», просматривать программы телеканала «Рен ТВ», интересоваться тайнами древних цивилизаций и прочей загадочной фигнёй. В мистическом угаре жизнь, конечно, стала много интересней, но какая-то в ней образовалась неопределённость с осуществлением желаний: ждёшь одного, а получаешь совсем другое. Решишь что-либо попробовать, глядь, а это уже попробовали и не раз. Собрался чего-то захотеть, так этого уже хотят и другие. Пытаешься чего-то достичь, а оно уже достигнуто до тебя. Хочется халявы, но либо задуманное не выходит, либо этого «во-о-ще ни-зь-зя».  Вот такая вот печалька!

     Однажды, прилично умахавшись на домашних сельхоз работах Мельхиорыч нырнул в свой любимый дачный гамачок и моментально задремал. Приснился ему сон про обычную тёмного стекла бутылку. Лежит себе эта стеклотара, на дальней клубничной грядке и поблёскивает на солнышке. Бутылка обычная, да не совсем: у неё были глаза, хитрые такие, с прищуром. И смотрели они на Модеста с вызывающим сожалением.

     Не по себе стало Мельхиорычу.

– Эй, это что ещё за лабуда! Не буду я такой сон смотреть! – возмутился бывший замполит и проснулся.

– Что, дарагой, нэ спытся? – вдруг раздался голос в его голове. Голос был с выраженным кавказским акцентом.

     Модест неоднократно слышал, что голоса в голове – это знак свыше, да после «Рен ТВ» мысленно уже и на борту «летающих тарелок» успел побывать, так что подсознательно был готов к контакту с внеземным разумом.

– Вот снится всякая хрень. Хорошо ещё, что бутылка с глазами, а не седалище с ушами!

– Так ты нэ удывлён, что я с тобой разговариваю? – поинтересовалась потусторонняя сущность, – нэ баишся?

– Старую гвардию не испугать! – раздухарился замполит, но его штанишки при этом всё же запотели. – Небось сейчас похищать меня станешь?

– Что ты, зачэм похыщат?! Помощи прошу, э!

     Тут неведомая сила подняла Модеста на ноги и повела к дальней клубничной грядке…

     Бутылка, наполовину присыпанная землёй, была на месте. Семёнов её поднял, обтёр от пыли, открыл пробку, и, уже собрался было понюхать содержимое, как из горлышка в небо метнулся мощный столб дыма.

– Хвала Всевышнэму, я на свободэ! – воскликнуло дымное облако, потом громко чихнуло, и из него на грядку вывалился почти голый, бородатый мужик.

– Ты что – джинн?!

– Будэм знакомы: Малик Фатин, – протянул волосатую руку мужик. – Тэпэр я твой должник и буду исполнят твой желаний, – лукаво подмигнул он.

– Да ладно! – ущипнул себя счастливчик, расплываясь в улыбке. – А количество и тематика желаний как-нибудь ограничиваются?

– За то, что освободил мэня из вэкового заточения, буду служить тыбэ ровно мэсяц. А желания… они всэгда, помимо воли заказчика будут соотвэтствовать значению моего имэни. Фатин – это искуситэл! Можешь пожелать чего-то и для мэня, нэ возбраняется, – ухмыльнулся джинн.

– А твоя бутылка, мне её всегда нужно будет носить с собой?

– Давай её суда, – и Фатин, размахнувшись с нескрываемой злостью, зашвырнул ненавистную тару за горизонт.

– А в сказках джинны возвращаются обратно в свой домик. Как же теперь?

– Так, то в сказках! Послушай, Семёнов, а можно я перестану изображать джигита и коверкать слова? Забодал уже этот фолклор! С произношением у меня всё нормально.

– М-м-о-ж-но.

Ну, тогда загадывай, потренируемся!

     Завертелось!

– Хочу, чтобы…, хочу как у Сидорова…, хочу…

     Этот Сидоров вспомнился не случайно. Уже много лет Мельхиорыч вёл с ним изнурительную позиционную войну. Соседи пакостили друг другу в меру своих сил и буйства личной фантазии. Не спасали положение ни высокий сплошной забор между участками, ни колючая проволока по верху «великой китайской стены». Чтобы быть в курсе садово-огородных достижений соперника «Сидор» просверлил в заборе дырочку и с утра до вечера в ней торчал зоркий соколиный глаз. Сейчас глаза не было…

     Через пять минут после начала тренировок с желаниями любимое грушевое дерево соседа, росшее у самого забора, принесло врагу Модеста богатый урожай резиновых «противников детей». Контрацептивы висели стройными рядами так густо, что ветки груши даже чуть прогибались под их тяжестью.

– На новогоднюю ёлочку смахивает, – глумился Модест, – вот Сидор обрадуется!

     Он быстренько достал смартфон и сделал несколько снимков чудо-дерева для Правления садоводческого товарищества.

– Не-е-е, так не пойдёт, нужна пирамида страстей Маслоу¹: пойдём по ней от низменного к высокому. У тебя же в выборе нет никакой системности! Да и желания мелковаты, – расстроился джинн, – не хочешь попросить куражу? Я сто лет просидел взаперти, организм истосковался по вкусностям. Пожелай царский стол, и я накрою нам сказочную поляну! Можно будет чудесно пригубить редкого вина, скушать барашка, закусить халвой и рахат-лукумом. А потом – по бабам!

– По каким ещё бабам?! – возмутился бывший воспитатель и хранитель устоев. Семёнову это совсем не понравилось.

– Для глубокого погружения в разврат, – признался джинн. Его уже штырило от собственной безнаказанности и безграничных перспектив. – Ну, не тормози, я питаться и развлекаться люблю. Да и твоя душа шыршэ, чем ты можешь это представить. Не мелочись, подари себе блаженство!

– Да ну! Чё, правда, штоли, насчёт души? – клюнул Модест. Он уже сомневался: стоит ли противиться. Конечно, его ещё волновали международное положение, курс рубля, надои в колхозах и боеготовность армии, но звёзды явно уже складывались по-другому, по-новому!..

     Началось!

     Огромные блюда и подносы появлялись прямо из воздуха и, опьяняя запахами, поражая изысканной сервировкой, медленным хороводом проплывали рядом с лицом. Сенсорным движением ладошки можно было этот хоровод притормозить, пустить дальше или вернуть назад. Ткнув в яство пальцем, ты выбираешь желаемое.      

      Модеста заклинило. Теперь его кусательный, жевательный и сосательный рефлексы подавляли все остальные. Следуя аппетитному примеру организатора банкета, Семёнов встрепенулся и, как под гипнозом рухнул в омут безобразного поглощения.

     «Чудесно пригубить» не получилось. Выходило первобытно, жадно, по-звериному. Зубы хищно рвали мясо, пальцы хватали диковинные плоды, ладони гребли жирный гарнир, кувшины заливали в ненасытное горло литры вина.

     Захорошело.

– Всё, я больше не могу, давай остановимся и съедим по таблетке мезима! – взмолился Мельхиорыч.

– Ага, Семёнов, вляпался! Руки то вы не помыли перед едой, так что поздравляю с надвигающимся поносом. Трындец тебе! – радостно горячился сидоровский глаз в заборе.

– Хочу, чтобы он заткнулся! – Модест просительно посмотрел на продолжавшего громко чавкать джинна.

– Да легко!

     Сидор тут же огрёб какой-то коричневой ерундовиной в глазик и с визгом поскакал в глубину своего двора…

     Теперь в вечернем воздухе садоводческого товарищества стояла тишина, летал лёгкий аромат дыма, солярки и ещё чего-то неуловимого, но, безусловно, приятного, а на небе, одна за другой зажигались звёзды.

– Ну, и ладно, так тоже ничего, – успокоился замполит. – Что там у нас с развратом?!

     Волшебник щёлкнул пальцами, небеса подали Мельхиорычу гарем, и на клубничных грядках затеялся развесёлый тыгыдык: призывно заплясало, соблазнительно завизжало, томно застонало и интимно засопело.

     Давно известно, что неудачные попытки заняться сексом индусы стали называть йогой, а удачные – камасутрой. У Модеста сегодня получалась только йога.

     Наблюдая душевные и физические страдания своего нового повелителя, Фатин, без дополнительных пожеланий Семёнова, плюнул на свечи, и все легли спать.

     Первый день дружбы замполита с джинном закончился! Оставалось ещё шесть ступеней пирамиды искушений.

¹Пирамида потребностей психолога А. Маслоу состоит из семи ступеней:

В основании – физиологические потребности (удовлетворение голода, жажды, полового влечения, потребность в горшке и в устранении боли). Вторая ступень – безопасность. Потом – общение и любовь, почёт и карьера, познавательные и эстетические потребности. На самом верху – самовыражение личности и стремление к идеалу.