НОВЕЛЛЫ
Флажолет
Нам было по двадцать лет. Я был влюблен в неё по уши. Вечерами, сидя с ней на скамье в парке, пел под гитару о любви. Я пел упоительно и страстно, извлекая из сложных аккордов сочные, красивые звуки. Однажды, отложив в сторону инструмент, я взял на руки её. С гитарою я был более умел и виртуозен...
Она сказала: «Не надо». И попросила инструмент. Глядя отрешенно вдаль, тихо произнесла:
- Любовь - это не лихие переборы. Любовь - это флажолет. Послушай, - и нежно прикоснулась безымянным пальцем к струне. Не прижимая к грифу, извлекла трепетный щемяще-тоскующий звук, напоминающий старинную флейту.
И рассказала мне о далеком украинском городе Бердичеве, где прожила три года после школы, об интеллигентном красавце-мужчине, сорокалетнем, женатом. От него она без ума!
- Он же старик! - удивился я.
- Ничего ты не понимаешь, - ответила она.
- И женат.
- Ну и пусть.
- А ты девчонка.
- Что ж.
У меня защемило в груди.
- Я опять поеду в Бердичев.
- К нему?
- Да...
Я притих. И почувствовал, как из глубины моей души рвется наружу тоскующий звук, напоминающий старинную флейту.
А она, глядя мимо меня, тихо запела:
Видчипысь вид мэнэ
Моя сопэрныця...
Мы не встречались с ней три года. И вдруг в колонне бастующих учителей я увидел её.
Рядом с ней, держась за руку, шел карапуз двух лет. Она заметила меня, радостно заулыбалась и подняла над собой малыша, показывая мне свою любовь, своё счастье!..
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
Вчера от меня ушла жена. С пятилетней дочуркой. Подумала бы о девочке... Зачем ребенку стрессы? Обозвала меня эгоистом, циником, мастером калечить чужие жизни. Известное дело - женские бредни и фантазии.
Я нервно расхаживал по комнате, дымя сигаретой. За окном - чудесное морозное утро. А настроение скверное. И, казалось, не будет ему конца.
Вдруг зазвонил телефон, разорвав черную нить настроения. Загасив сигарету, я быстро подошел к аппарату. Наверняка, звонит моя Амазонка. Скажет, как ни в чем не бывало: «Ванечка, ты позавтракал? Нет? Там в холодильнике... А наша дочурка...» И так далее. Известное дело - тропка хожена.
Я поднял трубку
- Костик, это ты? - услышал я незнакомый девичий голос.
Наверное, неправильно набрали номер. Я уже хотел ответить отказом, но этот звонок вывел меня из пасмурного состояния. Я мялся. На другом конце провода ждали.
- Я, - ответил я, желая поиграть.
- Костик, сегодня крещение, ты знаешь?
- Да.
- А ты крещенный?
- Да.
- Сегодня мы с девчонками решили собраться у Наташки и отметить праздник, - с радостью делился со мной девичий голосок.
- Как ты на это смотришь?
- Положительно.
- Костик, ты сегодня какой-то неразговорчивый. А вчера у калитки... ты был другим.
Девушка не замечала подвоха. Похоже, с Костиком она знакома недавно.
- Так вот, - продолжала она счастливо, - сегодня, в девятнадцать ноль-ноль я тебя жду. Придешь?
Игра, по-моему, зашла далеко. Я раздумывал, что ответить? Сказать «приду» и не появиться? Признаться, что разыграл её и услышать в ответ нелестные слова?
- Костик, так ты придешь? Скажи...
Я положил трубку.
ДРУГ
У моего друга свадьба! Ослепительное зимнее солнце выманивало на улицу шумных гостей, создавая иллюзию тепла. Вышли и новобрачные. Молодые и красивые. Счастливые любовью!
- Для тебя, моя Людмила, я сделаю всё! - говорил уверенно жених. - Выстрою дворец, куплю автомобиль, завалю нарядами. Железно!
А невеста нежно прижималась к нему, не придавая значения обещаниям. Но я-то знал друга – раз он сказал, значит сделает!
Мой друг работал по вахтовому методу: месяц – в Тюмени, месяц – дома. Он выстроил для любимой дворец, купил ей автомобиль, завалил нарядами.
Давно я не видел друга. И вот однажды он заявился ко мне в общежитие. Растерянный и жалкий. Дрожащим голосом сообщил:
- Люська, сучка, уехала с хахалем на Маныч на нашей машине... Что ей, стерве, надо ещё?.. Ведь имеет всё. Я же ради неё дни и ночи пахал... Я умирал... Поедем, отыщем её.
На моей старенькой «Яве» мы примчались к реке. Исколесили весь берег. И, наконец, увидели новую "десятку" изумрудного цвета.
- Наша машина, - еле вымолвил друг.
На берегу сидел старик с удочками. Друг подскочил к нему.
- А где эти? - указал он рукой на машину.
- На лодке у камыши поплыли...
Друг нервно расхаживал вдоль берега, всматриваясь в камыши, и с надрывом кричал в сторону реки:
- Люська, стерва, выплывай! Выплывай, сучка! Убью! Что ж ты делаешь, паскуда?!
Я чувствовал - это добром не кончится. Подошел к нему.
- Да ну её. Поехали.
- Отойди! Я прошу тебя, отойди!
Глаза его бешено горели. Он нашел в траве кусок трубы и с яростью набросился на автомобиль. Он разбивал стекла и фары, увечил капот и крышу. И в такт ударам приговаривал:
- Сучка! Сучка! Стерва! Стерва! Убью! Убью! Убью!
Это было страшное зрелище: новенький автомобиль превращался в хлам.
«А Люська – дура. Убьет же! Я-то его знаю. Раз сказал, значит, сделает. Железно», - испуганно думал я. Не хотелось быть свидетелем преступления...
А он, устав, забросил трубу в камыши и, подойдя к воде, вновь начал кричать:
- Люська-а-а! Лю-у-ся-а-а!!! Лю-у-се-ень-ка-а-а!..